Цивилизация
Определенная доля лукавства всегда присутствует в публичных речах руководителей государств, тем более тех из них, кто претендует на роль национального лидера. И это, в общем, правильно. Полная открытость для человека в такой роли означает его готовность уйти со сцены.
Когда Борис Ельцин отрекался от власти, он как раз не лукавил – так прямо и заявил по телевизору, что выбрал себе преемника. Но Ельцин к тому моменту явно не был национальным лидером, да и руководителем государства оставался в большей степени номинально. Владимир Путин повел себя более традиционно – и с меньшей искренностью. Отвечая на своей последней большой пресс-конференции в роли президента на вопрос, почему наследник – именно Медведев, он счел нужным сослаться на решения партий «Единая Россия» и «Справедливая Россия». Понятно, что никто этому поверить не может и что окончательное решение о преемнике принимал именно Путин. Но это не важно. Гораздо важнее для Путина оказалось сыграть по правилам, поскольку он в игре остается.
Формально его взаимоотношения с собственным наследником уже определены. Что, в принципе, могло бы и не означать, что они определены неформально, то есть по существу.
Преимущество неформального распределения ролей в руководстве России над формальным очевидно, если взглянуть на историю отношений многочисленных глав правительств России и обоих ее президентов.
В ней не просто менялся характер иерархии двух первых лиц. Бывали даже эпизодические противостояния (заканчивавшиеся уходом премьеров).
Тем не менее, Владимир Путин показал, что он уверен и в характере будущего неформального распределения власти между ним и Медведевым. Обозначив на заседании Госсовета стратегию развития России на 12 лет, он заявил, что вклад Медведева — это план ее воплощения на ближайшие четыре года. «То, что он подготовил и изложит (в пятницу. – «Газета.Ru»), будет дополнять и конкретизировать концепцию», авторство которой Путин оставил за собой.
Согласен ли с этим сам Медведев? Путин в этом ничуть не сомневается. Более того, он явно рассчитывает, что Медведев нарушит сложившуюся практику неоднократной смены премьеров.
Сколько будет работать Дмитрий Анатольевич в качестве президента, столько, как можно было понять Путина, рассчитывает работать и он сам:
«Судьба складывается так, что у меня есть возможность принять прямое участие в достижении этих целей». Нельзя не заметить, что в данном случае Путин выступает в качестве хозяина своей судьбы.
Много говорится о том, что так – не получится. Что
отношения в стиле «я начальник – ты дурак» являются пусть не писаными, но вполне институциональными нормами, верными для всей отечественной вертикали власти.
Получится или не получится, мы, собственно говоря, увидим. А пока определенно можно сказать, что сам Путин в себе в этом плане уверен. И вроде бы даже не собирается в силу особенностей отношений с Медведевым вешать портрет того на стену своего нового кабинета. А если и повесит, то не в проявление чинопочитания, а только как такой же символ государства, каковыми являются флаг и герб. Тут тоже есть капля лукавства, потому что
портрет царя в чиновном мире если и символ, то совсем другой, чем флаг. Это знак подчинения, а не признак патриотизма.
Но вряд ли общественность сумеет проверить, как обстоят дела с портретами в кабинете Путина-премьера.
Уверенность, самоуверенность, даже горделивость, продемонстрированные Путиным на прощальной пресс-конференции в Кремле, на самом деле, прецедентов не имели. Ранее он старался не рекламировать открыто свою личную роль в достижении длинного списка успехов, достигнутых нынешним режимом. Наоборот, он склонялся к местоимениям множественного числа и апеллировал к выбору общества. На прощальной пресс-конференции Путин не один раз упоминал о том, что свой пост он получил не только из рук народа, но и с соизволения Господа. И это, в общем, понятно и правильно. Верующий человек в конце пути не может не поблагодарить небеса за выпавшую ему долю и не должен из ложной скромности (то есть своеобразной гордыни) замазывать собственные достоинства.
Трудно отделаться от ощущения, что пройденное Путиным – конец пути лишь в среднесрочной перспективе. Очевидно, что он сейчас воспринимает смену кабинета как тактическую перестановку, которая позволит ему, по сути, остаться у власти.
А стратегические планы в этой связи не меняются никак. Закончит Медведев четырехлетие дополнений и конкретизации плана Путина, и дальше они решат: сохранить ли ту конфигурацию, что сложится 2 марта, еще на один срок Медведева или вновь обменяться местами. Для танго, как говорится, нужны двое – но уж никак не трое.
А что будет, если правы скептики и Медведев переменится к Путину – так вопрос не стоит. По крайней мере, для самого уходящего вождя: ему «не стыдно», а главное, «не страшно» передать власть. Если он лукавил и здесь – что ж, отдадим должное его смелости.
