Цивилизация
Международные политические институты, объединяющие государства с разными представлениями о мироустройстве, должны использоваться как средства примирения сторон, а не как детонаторы раздора. А усиливать культ изгоя в политическом оппоненте крайне опасно для судьбы глобальной мировой безопасности.
Отказ от утверждения в должности президента ПАСЕ Михаила Маргелова, главы международного комитета Совета Федерации, совсем не полезен как для отношений Москвы с Евросоюзом, так и для общей судьбы демократии в России.
21 января открывается новая сессия Парламентской ассамблеи Совета Европы, на которой должны быть избраны президент организации сроком на три года и 20 вице-президентов. Главу ПАСЕ, в соответствии с соглашением, достигнутым в начале 1990-х годов, назначает одна из пяти групп, входящих в ассамблею. Чередование групп, рекомендующих президента, происходит на основе принципа ротации каждые три года. На нынешней сессии выбирать президента должна была группа «Европейские демократы», которая как раз и собиралась предложить своего лидера Михаила Маргелова. Однако его кандидатура вызвала споры внутри ассамблеи. Причем не столько сам Маргелов (он — один из немногих представителей нынешней российской политической элиты, способный разговаривать на нормальном языке с представителями идеологически не близких Кремлю государств), сколько тот факт, что ПАСЕ возглавит представитель России. Против высказались делегация Швеции и часть эстонских представителей в ПАСЕ. В качестве главного аргумента они сослались на недемократичность выборов в Госдуму РФ в декабре 2007 года. В результате на январской встрече в Париже был изменен регламент выборов президента ПАСЕ. Во-первых, срок президентства сократили до двух лет. Во-вторых, право выдвинуть своего представителя в президенты ПАСЕ передали от европейских демократов к социалистам. А группа Маргелова теперь получит право выдвигать своего представителя в президенты в следующий раз в 2010 году. Хотя пока ничто не предвещает, что к этому времени Россия станет намного более демократической страной, чем сейчас. То есть придраться можно будет и тогда.
Мягко говоря, сложные отношения между российской властью и ПАСЕ общеизвестны. Парламентская ассамблея Совета Европы последовательно критиковала действия российских властей в Чечне (бывший главный докладчик по Чечне от ПАСЕ лорд Джадд вообще выступает за международный трибунал по двум чеченским войнам), неоднократно предоставляла трибуну чеченским сепаратистам, считающимся в России террористами, подвергала критике многие российские законопроекты, от поправок в закон о неправительственных организациях до выборного законодательства. Россия не оставалась в долгу: ПАСЕ доставалось за «двойные стандарты» в подходе к демократии, за «предвзятость» по отношению к российским политическим реалиям.
Думские выборы в России действительно трудно заподозрить в демократичности. Но это не основание, чтобы не воспользоваться политическим шансом по сближению позиций Москвы и ПАСЕ.
А избрание президентом этой организации г-на Маргелова, несомненно, стало бы таким шансом. Хотя бы потому, что на время его президентства России невольно пришлось бы быть более сдержанной в оценках этого института.
Вообще, история эта — только частный случай более общей проблемы отношения к государствам с существенным геополитическим весом, не вписывающимся в «демократический мейнстрим».
Подходов к этой проблеме два: использовать все возможные методы сотрудничества ради желания сблизить позиции и формально вовлечь такие страны в глобальный диалог или, напротив, применять все возможные методы давления, культивируя их «изгойство». В случае с Россией, которая уже в силу своих географических масштабов, размеров экономики и ядерного потенциала не может существовать на положении государства-изгоя, применять второй подход совершенно нерационально. В некотором смысле отказ утвердить представителя России президентом ПАСЕ похож на предложение изгнать Россию из «большой восьмерки». Такие меры приведут к еще большему росту антизападных и антидемократических настроений и у российской политической элиты, и у российских обывателей. Конечно, у идеологов конфронтационного подхода всегда есть в запасе довод о том, что нельзя «задабривать» страны, представляющие угрозу миру.
Но едва ли сегодняшняя Россия, при всей агрессивной внешнеполитической риторике ее властей, представляет сколько-нибудь существенную угрозу для безопасности.
Другое дело, что у нее нет особых ресурсов, чтобы конструктивно влиять на укрепление международной безопасности. Однако едва ли не главным таким ресурсом сейчас стало бы активное вовлечение РФ в партнерство с тем же Евросоюзом и США, например, в урегулировании ближневосточного конфликта или ядерной проблемы Ирана.
Именно поэтому Западу принципиально важно направлять растущие геополитические амбиции России, не всегда подкрепленные адекватным восприятием ее возможностей, в конструктивное русло. Если Россия станет «чуть больше Европой», чем сейчас, от этого выиграет весь цивилизованный мир.
