Цивилизация
Пока партии в России не стали институтами, открыто борющимися за власть и ее формирующими. Именно поэтому сегодня малоинтересно, если не сказать безразлично, сколько партий участвуют в думских выборах и сколько из них попадет в Думу. «Единая Россия» в той же мере не является правящей партией, в какой парламент не является независимой законодательной властью, а правительство не реализует программу парламентского большинства.
И судьба всех партий в стране, включая формально правящую, по-прежнему зависит от воли верховного правителя и его ближнего окружения, а не электората.
К думским выборам 2007 года в России допущено 11 партий. Число участников думских выборов в новейшей российской истории неуклонно сокращается: в 2003 году за мандаты боролись 23 партии и блока, в 1999 году их было 29, а в 1995-м – 44. При этом только официальных партий власти за это время сменилось четыре — «Демократический выбор России», «Наш дом — Россия», «Единство» и «Единая Россия». Причем реальная власть все это время принадлежала и принадлежит беспартийным президентам, которых не партии приводили к победе на выборах, и не с партиями они были связаны конкретными политическими обязательствами.
Роль партий в жизни страны от их количества не меняется — при нынешней системе неважно, состоит ли парламент из одной партии или из пяти, допущены к выборам две партии или двести.
Потому что в партиях российская политика не делается, и страной они не управляют.
Как раз из-за того, что партии еще с советских времен никогда не являлись в России институтами власти, а всегда оставались лишь ее вспомогательным инструментом, в стране никогда не было (и нет до сих пор) реальной партийной системы. Советские коммунистические вожди всегда стояли над партией, прикрываясь ее именем для реализации своей личной политики (Сталин) или политики ближнего круга (Хрущев, Брежнев), а не партийной программы. При этом в советские времена власть не заботилась даже о декоративной многопартийности, а потому вторая партия в стране просто не смогла бы появиться физически — это было бы сочтено мятежом против государства. Сейчас декоративная многопартийность допускается, но это не мешает партиям оставаться муляжами.
Принципиально важной чертой, отличавшей КПСС от нормальных партий, была изначальная невозможность легальной утраты ею власти в стране. Партия не может быть партией не только без реальной власти, но и без конкуренции. Примерно к тому же самому искажению открыто стремятся российские конструкторы партийной системы: «Единая Россия» хочет формально править (как и КПСС — ни за что не отвечая и только находясь при власти, как при кормушке) десятилетия, о чем и заявляет в своих программных документах. КПСС нельзя было отстранить от власти с помощью выборов по законам СССР, «Единую Россию» — по понятиям Российской Федерации.
Решение президента Владимира Путина, пока оставаясь беспартийным, возглавить список «Единой России» на думских выборах нанесло сокрушительный удар по и без того декоративной партийной системе в России.
Но это решение вполне логично вытекает из унаследованной Россией советской роли партии в системе управления государством. Сама «Единая Россия» создавалась лишь как инструмент, гарантирующий президенту конституционное большинство в парламенте. У нее никогда не было самостоятельной идеологии и она открыто называла себя партией Путина. Теперь этой метафоре президент просто придал буквальный смысл: в партии власти формально больше миллиона членов, но фактически это организация одного конкретного человека, притом беспартийного, который может делать с ней все, что угодно, вплоть до расформирования.
Сама по себе «Единая Россия» не борется за власть, как это делают все нормальные партии в странах с нормальной политической системой — она является элементом (притом, далеко не главным) властной конструкции. Чем-то вроде оконной рамы в избушке. Но в нынешней системе политических координат не борются за власть и другие легальные партии. Для того чтобы они стали партиями, надо, по крайней мере, законодательно закрепить право партийного парламентского большинства на формирование правительства, не говоря уже о выдвижении партиями кандидатов в президенты, чья программа являлась бы выражением взглядов партии. В России же все перевернуто с ног на голову — партия власти выражает взгляды президента. Причем любые разговоры об укрупнении партий и уменьшении их числа, как о признаках укрепления партийной системы, в России беспочвенны.
Важно не количество партий в стране, а их роль в управлении государством. С этой точки зрения, в России по-прежнему вообще нет ни одной партии.
Нынешняя система не является ни многопартийной (несмотря на почти два десятка легально существующих партий и 11 допущенных к думским выборам), ни однопартийной (несмотря на открытые попытки монополизации партийного пространства «единороссами»). История партий в России не определяется самими партиями, она зависит от теневых политических раскладов в окружении президента и от самого президента, партийной воле не подчиняющегося.
