Цивилизация
Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами, или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой (организация запрещена в России)» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что при такой постановке вопроса вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более — разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело. Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что, при такой постановке вопроса, вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело.
Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами, или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что при такой постановке вопроса вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более — разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело. Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что, при такой постановке вопроса, вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело.
Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами, или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что при такой постановке вопроса вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более — разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело. Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что, при такой постановке вопроса, вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело.
Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами, или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что при такой постановке вопроса вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более — разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело. Насколько устойчива ситуация в Кабардино-Балкарии, был ли налет на Нальчик организован и проведен террористами или это выступление в какой-то степени спровоцировано политикой республиканских властей и стало результатом внутренних социально-политических процессов?
На вопросы «Газеты.Ru-Комментарии» отвечают независимый эксперт Георгий Энгельгардт и заведующий отделом социально-политических проблем Кавказа Южного научного центра РАН Виктор Аксентьев.
— Насколько обоснована, по-вашему, официальная версия расследования событий в Нальчике, в частности, что в основе ее были действия международных террористов?
Георгий Энгельгардт: — Ответственность за нападение на Нальчик взял на себя такой лидер чеченских ваххабитов как Ш. Басаев, видеозапись подготовки к операции разместил экстремистский интернет-сайт. На этих кадрах Басаев выступает в качестве бесспорного начальника, а рядом с ним демонстративно фигурирует один из лидеров кабардино-балкарского джамаата Анзор Астемиров. Поэтому, как минимум, в той мере, насколько к международным террористам можно отнести Басаева, официальная версия выглядит убедительно. Кроме того, на Северном Кавказе, да и в остальной России, не существует силы, способной провести крупную военную операцию, кроме ваххабитов, накопивших серьезный боевой опыт в ходе чеченской войны.
При всей напряженности обстановки в Кабардино-Балкарии местные ваххабиты без участия опытных командиров не смогли бы спланировать и предпринять атаку на крупный город.
Интересно, что в начале осени сайт чеченских ваххабитов яростно опровергал сообщения о подготовке «Аль-Каидой» крупномасштабных операций в период месяца Рамадан, а по официальной версии, выступление в Нальчике планировалось на 4 ноября, то есть на окончание Рамадана.
Виктор Аксентьев: — Как и любая другая версия, официальная версия группирует факты определённым образом. Понятие «международные террористы» многозначно, оно применяется в официальных версиях не только нашей страны. Этот термин может быть использован для обозначения различного уровня взаимодействия террористических групп и отдельных террористов на международном уровне.
Другое дело, что, при такой постановке вопроса, вся полнота ответственности за события как бы переносится за пределы страны, а ответственность власти внутри страны сводится к недостаточной борьбе с международным терроризмом.
Социальная база терроризма внутри страны, провалы во внутренней политике и экономике, способствующие радикализации части общества, т. е. то, что находится в непосредственной компетенции и федеральных, и региональных органов власти, отходит на второй план. На Северном Кавказе не преодолён региональный этнополитический кризис, два основных региональных конфликта — чеченский кризис и осетино-ингушский конфликт — находятся отнюдь не в стадии урегулирования, а тем более разрешения.
Это является самодостаточным основанием для периодических вспышек террористической активности.
Терроризм в разных формах и видах — атрибут затяжных этнополитических конфликтов, это хорошо известно на примере других стран и территорий.
Международный терроризм в данном случае паразитирует на этой благоприятной почве, именно она является основой террористической активности, а на вопрос, к какому «отряду» — внутреннему или внешнему — относятся конкретные участники террористических акций, могут ответить только те, кто располагает оперативной информацией.
— Некоторые эксперты говорят, что одной из основных причин атаки на Нальчик стало недовольство политикой республиканских властей, в частности, в отношении религиозных организаций. Насколько действительно важен этот фактор?
Георгий Энгельгардт: — Скорее, дело в сочетании ряда факторов. В конце сентября Арсен Каноков сменил Валерия Кокова на посту президента республики. Нападение 13 октября должно было показать новому президенту и республиканской элите силу ваххабитов, чтобы принудить власти пересмотреть отношение к религиозному подполью и провести чистку республиканских силовых структур. Не секрет, что Кабардино-Балкария один из тех регионов, где местная власть и местная милиция пытались достаточно жестко противодействовать религиозному подполью, чем, по сути, и являлся кабардино-балкарский джамаат. Действия милиции крайне непопулярны в среде членов джамаата. Не случайно многие участники сообщества еще задолго до октябрьских событий пытались перебраться в регионы с более мягким режимом безопасности, например в Москву. Тревожным сигналом стал захват крупной партии оружия при нападении на отделение Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года. Это было явным признаком того, что джамаат рассматривал переход к боевой деятельности уже в практическом плане. Непосредственной причиной нападения, и по официальной версии, и по заявлениям неприятельской стороны, стала утечка информации о приготовлениях, что и привело к военной неудаче мятежников.
Виктор Аксентьев: — Этот фактор важен, но, наряду со многими другими, он не является главным. Религиозный компонент настойчиво внедрялся в 1990-е гг. в этнополитические процессы Северного Кавказа, его действительно важно учитывать при любых действиях, особенно по линии взаимоотношения государства и церкви.
Действия государства в этой сфере не всегда удачны, в том числе и в Кабардино-Балкарии, но преувеличивать их значение в имевших место событиях не стоит.
— Каково соотношение внутриреспубликанских и внешних факторов, спровоцировавших террористическую атаку? В чем сходство и отличие кабардино-балкарской и дагестанской ситуации?
Георгий Энгельгардт: — Существует различие между восточным и западным Кавказом. Восточный Кавказ — в первую очередь, Дагестан — это, по российским меркам, достаточно исламизированная территория. Исламские ценности и нормы сильно влияют здесь на жизнь людей. Западный Кавказ отличается тем, что собственно исламский уклад далеко не столь укоренен в повседневной жизни, как на востоке. Это гораздо менее религиозный регион.
И очень тревожный для Москвы сигнал заключается в том, что в столь нерелигиозной среде ваххабитскому подполью удалось провести впечатляющую работу и создать значительную вооруженную силу.
Если же говорить об общинах дагестанских и кабардино-балкарских ваххабитов, то между ними большой разницы нет. Эти религиозные группы придерживаются схожих взглядов на исламское вероучение, а в силу этого сходны и их воззрения на политику и на форму участия в политике. Единственным заметным отличием было то, что в Кабардино-Балкарии очень долго, до самого последнего времени, религиозное подполье оставалось на уровне подготовки, упор делался на привлечение сторонников, на их идейную обработку. Набег на Нальчик показал, что теперь это отличие в значительной степени преодолено, и люди, которых за эти годы привлекли, вовлекаются и в боевую деятельность.
Виктор Аксентьев: — Это очень важный вопрос. События в Кабардино-Балкарии не являются самостоятельным сюжетом в этнополитических процессах на Северном Кавказе, они часть продолжающегося регионального этнополитического кризиса. Эксперты в регионе, с которыми мне приходится общаться, никогда не проявляли благодушия в отношении процессов в республике и не особенно верили официальному славословию об островке межэтнического благополучия и толерантности в центре бурлящего региона.
В настоящее время республика проходит через болезненный для всего региона этап смены этнополитических элит.
Этот фактор крайне важен для прогнозирования нестабильности на Северном Кавказе: местные этнополитические элиты — особый феномен, не известный в других частях России, их смена — настоящий переворот в жизни местных социумов. Для Кабардино-Балкарии характерны, правда, в несколько меньшей степени, те же конфликтогенные процессы, что и для других «национальных» субъектов федерации на Северном Кавказе: застой в экономике, безработица, коррупция, высокая дотационность, крайняя недостаточность инвестиций.
Общая для всех республик региона проблема — разрастание этноклановой структуры общества, прежде всего, в результате демодернизации экономики и последовавшим за этим распадом современной социальной структуры.
Но есть и определённые отличия: всё же Кабардино-Балкария — достаточно светское общество с сохранившимся значительным сегментом русского населения, более активными межрегиональными связями.
— Есть ли собственная почва для долгосрочного воспроизводства террористического подполья?
Георгий Энгельгардт: — Хотя нападение на Нальчик в военном плане стало успехом для федеральных и местных силовых структур, но успех этот тактический. Потенциал для продолжения и расширения боевых действий в республике присутствует, и власти, и лидеры ваххабитов исчисляют приверженцев джамаата Кабардино-Балкарии тысячами человек. Несмотря на заметные потери, понесенные ими при неудачном выступлении в Нальчике, теперь в их рядах стало больше людей с боевым опытом. Что же касается экспорта терроризма в республику, то, если внимательно изучить риторику чеченских ваххабитов за последние 4 года, можно увидеть постоянный акцент на, как минимум, общекавказском характере их деятельности. Кроме того, постоянно подчеркивается, что присягу верности нынешнему формальному лидеру чеченских ваххабитов А.-Х. Сайдулаеву приносят члены ваххабитских организаций из всех республик и областей юга России. Так что намерение максимально расширить зону боевых действий в регионе в среде ваххабитов присутствует.
Виктор Аксентьев: — Эта база имеется, однако она не столь значительная по сравнению, например, с Чечнёй, Дагестаном или Ингушетией. В целом я достаточно оптимистически смотрю на восстановление спокойной жизни в республике, хотя октябрьские события надолго выбьют из колеи одно из наиболее перспективных направлений в экономике республики — туристско-рекреационное дело.
Беседовал Евгений Натаров
