Цивилизация
Новые времена порождают не только новые термины, но придают привычным обозначениям новый смысл. Такие семантические упражнения призваны не столько дать возможность соблюсти хотя бы условные приличия, а, скорее, являются внутренним кодом новой элиты и ее менеджеров — вне зависимости от рода занятий — для обозначения внутрикорпоративного обмена информацией. Так, несколько раньше термин «волнительно» при всей своей чудовищности для привычного к чистому русскому языку уха обозначал некоторую корпоративную причастность к определенным видам искусства — в первую очередь, например, к театру. А дальше пошло-поехало. В новые времена такая знатная фраза как «спор хозяйствующих субъектов» для кремлевской корпорации означала способ перераспределения собственности, отягощенного некоторой политической составляющей либо прямо связанного с отъемом информационного, медийного или иного идеологического ресурса. Для того чтобы выгнать из ВЦИОМа социологов Юрия Левады и воспользоваться заработанной ими репутацией была использована передовая и либеральная процедура реорганизации ГУПа в акционерное общество .
Таким образом, можно говорить о том, что о смене курса в России свидетельствует в том числе и кардинальное изменение сути самих терминов, в которых этот курс описывается.
Например, сегодня термин «либерализация рынка» в новых условиях означает «передел собственности в интересах правящей группировки». Выступая на Федеральном инвестиционном форуме, начальник экспертного управления президента России Аркадий Дворкович назвал либерализацию рынка акций «Газпрома» и продажу генерирующих компаний в рамках либерализации рынка электроэнергетики важнейшими факторами развития финансового рынка в течение ближайшего года. Но в реальности на обоих этих рынках идет процесс, прямо противоположный либерализации, — монополизация. Либерализация рынка акций «Газпрома» (единственной компании в мире, акции которой для резидентов и нерезидентов продаются на принципиально разных условиях) стала официальным объяснением сделки по поглощению газовым концерном государственной нефтяной компании «Роснефть». При этом главной целью сделки было объявлено доведение государственного пакета в «Газпроме» до контрольного. Теперь кроме поглощения «Роснефти» «Газпром» купит «Юганскнефтегаз», что автоматически превратит крупнейшую газовую компанию страны еще и в крупнейшую нефтяную. Получается, что главным игроком как на нефтяном, так и на газовом российском рынке станет государственная компания, которую де-факто контролируют конкретные фигуры в окружении президента.
Опять же, пока никто не отменял и не собирается отменять монополии «Газпрома» на российские газопроводные сети, а также законодательное ограничение в 20 процентов на владение акциями концерна иностранцами. В итоге вместо либерализации рынка получается супермонополия в двух главных сырьевых секторах российской экономики под контролем «группы кремлевских товарищей». Разговоры о либерализации рынка электроэнергетики в нынешних условиях тоже выглядят, мягко говоря, неубедительно. Правительство на неопределенный срок отложило создание оптовых генерирующих компаний, предложенных менеджментом РАО ЕЭС. При этом уже сейчас, когда реформа электроэнергетики, между прочим, утвержденная вместе с графиком ее проведения специальным постановлением правительства, застопорилась, активно начинает скупать энергетические активы тот же «Газпром», читай — та же группа кремлевских товарищей, и уже купил крупный пакет «Мосэнерго». Причем в отличие от покупки «Юганскнефтегаза», от которой газпромовские начальники долго и наивно открещивались, растущих амбиций в электроэнергетике менеджеры «Газпрома» не скрывают.
В таких условиях либерализация любого рынка выглядит как набор условий — законодательно оформленных или теневых, основанных на закулисных договоренностях, — которые группа товарищей, перераспределившая наиболее привлекательные активы в свою пользу, будет выдвигать тем, кого за политическую лояльность или прямые откаты допустит пастись в своих владениях.
<1>После разгрома частной нефтяной компании ЮКОС с перераспределением его главного актива не просто в пользу государства, но в пользу главной «кремлевской» компании совершенно очевидно, что сегодня российское государство выступает на рынке не как создатель правил игры и равноправный игрок, а как игрок без правил. Такой игрок, который сам решает, кто будет его партнером по нечестной игре.
Вполне возможно, что прогрессивный г-н Дворкович имел в виду реальную либерализацию. Но когда в стране под предлогом борьбы с терроризмом отменяют выборы губернаторов, под соусом искоренения налоговых преступлений национализируют крупнейшую частную нефтяную компанию, под знаменем укрепления политической стабильности отбирают у населения всякую возможность проводить референдумы по доверию власти и до предела усложняют регистрацию политических партий, любая либеральная терминология выглядит лишь как идеологическая упаковка откровенной реакции. Если можно так выразиться — унтерлиберализм.
