Прыжок в стабильность

Это у нас осень, а на иностранном юге вполне себе лето. Плюс 26.

Причалив к о. Св. Джованни, мы продолжали пить белое, как будто ничего не случилось. Специально обученный матрос пожарил свежего сибаса и принес нам. Махнули под это дело крепкого.

Островок этот гористый и скалистый. Причем обрыв ступенчатый, огромными шагами можно спуститься в бухту. А если ты не великан и решил прыгать сверху, то надо хорошо оттолкнуться, если не разбежаться. И желательно не попасть под встречный ветер.

— Неудачный прыжок — и вот вам сломанный позвоночник, — сказал один из нас, многодетный отец, и строго-настрого запретил младшей (а старших тут и не было) дочке прыгать.

А тут подошла еще одна лодка за итальянцами, которые шарили по скалам. И рассматривали наверху старинную церковь. Они почти все спустились по тропинке, только две нежные красавицы, мечта педофила, таки прыгнули. Одна потом поднималась к себе на лодку со страдальческим лицом; позвоночник не сломала, но причинное место отшибла об воду. А не надо ноги раздвигать всякий раз, как идет адреналин. Впрочем, половина очарования Италии для нас — это ее легкомысленность.

Итальянцы отчалили, наверно, к себе в близлежащую Венецию.

К острову вплавь подошла немецкая, судя по языку общения, семья: папаша в районе сорока, сын лет восьми и дочка-толстушка что-нибудь 13. Они выбрались на берег. Пацаненок залез на самый верх с намерением, конечно же, сигануть. Папаша его остановил и отправил на площадку ступенькой ниже.

Тот прыгнул. Вылез — и снова, и снова. На какой-то раз папаша отправил его таки на самый верх.

Пацан прыгнул… Мы застыли — но все кончилось хорошо.

С дальней лодки что-то стала орать, неразборчиво, да и ветром относило, плотная дама-блондинка.

— Конечно, это мама этого бедного мальчика орет, — уверенно сказала спутница одного из наших. — Мужа ругает. Ты зачем, идиот, мальчика пускаешь вот так прыгать?

Мужик махнул жене — типа, понял, но прыжки под его хладнокровным наблюдением продолжились.

Я выпил еще и прыгнул в воду — не с утеса, но с низкой палубы. И, подплыв, завел беседу с отцом-тренером.

— Не страшно ему вот так прыгать?
— Конечно, нет. С шести лет он тут прыгает.
— Круто… Ну что сказать, тевтонский характер! Немцы, одно слово! Кроме немцев некому было объединить Европу.
— Ну почему, еще же французы.
— Куда им! Ты еще про поляков скажи. Только немцы! Сперва силой оружия, раз, другой, а не вышло — так мирным путем. Все равно Европа ваша…

Собеседник качнул головой и как-то шевельнул кистью туда-сюда, и его жесты можно было толковать как угодно.

— А теперь вот все в ЕС обнищали, работать не хотят, и ваш брат немец будет их тянуть к светлому будущему. Но это всяко лучше, чем в окопах гнить.

Чтоб он чего не подумал, ну, что я его вербую в фашистское подполье, в скинхеды там, я заметил:

— Ну я так, чисто теоретизирую, а по жизни-то я интеллектуал и всяческий интернационалист.
— И я тоже: торгую по всей Европе.

Стало страшно интересно — вот чем торгует он? Оказалось — подшипниками.

— Необычайно символично! Вот все и крутится в Европе благодаря немцам, это их немецкие шарики-ролики и вся движуха вообще. Ну и потом, этот синий круг со звездочками, ваша эмблема — фактически подшипник. Одно слово — немцы!

— Только я не немец, — деликатно заметил мужик.
— Как так?
— Австриец я.
— Мля, ты мне сломал всю мою стройную схему! Я нарисовал картину Европы в развитии за 100 последних лет, а ты все испортил. Гм… Вот так иной раз и бывает, вмажешь и гонишь что-то великое, стройное и смешное…

— Ну почему же испортил? Мы тоже были счастливы, что фюрер взял власть. И присоединил Австрию к рейху. Мы орали «хайль». Мы тоже воевали.
— Точно, точно! — спохватился я. — Баварцы и австрияки страшно похожи, такое чувство, что это один народ. А берлинцы — совершенно им чужие люди!
— Вот я тебе и говорю.
— Ага, значит, схема по-прежнему работает! Только мы, глядя со стороны, еще недооцениваем Австрию. В общем, тевтонский дух жив. Только вот жена твоя недовольна. Рискованными прыжками. Орала вон с лодки.
— Причем тут недовольство? Не ее дело мальчика воспитывать; дочка вон, видишь, не прыгает же.
— А что она кричала?
— У нас там неполадки с электрикой, так наши друзья на своей лодке поплыли в город за какими-то деталями, сказали, что точно все починят.
— Всего-то?
— Ну!

В общем, та еще вышла картинка. Мы бухаем, прожигаем жизнь, смотрим, как взрослые ребята играют в футбол. Итальянки озабочены последствиями неоправданных рисков. Если надо идти железной хладнокровной колонной к победе — то это вопрос не к ним. Немцы строят, ремонтируют и цементируют континент…

Все при деле!

Только нам почему-то не дают безвизовый въезд в Европу. (Не говоря уж о приеме в нее.) Вот уже албанцев решили пускать с Нового года, а мы что же, хуже всех? Несправедливость просто вопиющая.

Откуда у них это ощущение, что им с нами не по пути?

Они нам просто завидуют, конечно, им хочется нашей стабильности. У нас жесткая мужская вертикаль, а у них каша, разброд и шатания. Но куда им до нас! В этом смысле. Не видят дальше своего носа. Они и близко не знают, какие люди будут командовать их странами в 2024 году. Смешные люди...