Цивилизация
В связи с увольнением Леонида Парфенова с НТВ я прочел такую гору комментариев и выслушал такую прорву суждений, что меня уже мутит, как может мутить на стройке, на железнодорожном вокзале, на базаре или в дискотеке от неструктурированного шума.
Я видел трусливые комментарии людей, которых считал смельчаками. Я видел мелочные комментарии людей, которых считал великодушными. Я видел растерянные комментарии людей, которых считал решительными. Эта моя колонка – не комментарий по поводу увольнения Леонида Парфенова. Скорее манифест, перечень правил, которым, на мой взгляд, должен руководствоваться журналист.
1. Цеховая солидарность выше корпоративных интересов.
Я считаю, что журналисты должны помогать своим коллегам вне зависимости от того, на какой телеканал или газету коллеги работают. Я считаю, что журналистам в России насущно не хватает профсоюза. Профсоюз должен определять минимальную зарплату, денежные надбавки за работу на войне, в зонах бедствий, эпидемий и так далее. Профсоюз должен гарантировать журналисту свободу слова и право на труд. Директор средства массовой информации должен понимать, что не может уволить ни одного журналиста без согласия профсоюзного комитета, иначе — забастовка.
Забастовки журналистов происходят в Европе, например, довольно часто. В России же подставной директор НТВ Николай Сенкевич и заслуженный директор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов равно считают, что могут уволить репортера и ничего им за это не будет. Забавно то, что даже самые либеральные российские СМИ устроены тоталитарнее Российского государства, которое сами эти СМИ обвиняют в тоталитаризме. Неча на зеркало пенять.
2. Новость выше карьеры.
Я считаю, что если журналист располагает информацией или мнением, которые важны для общества, то информацию эту или мнение надо немедленно публиковать, даже если в результате публикации журналист будет уволен с волчьим билетом, а средство массовой информации будет закрыто или обанкротится. Врач не может отказаться лечить больного, пространство для маневра у врача есть только в методах лечения. Журналист не может отказаться от публикации информации, которой он располагает, пространство для маневра у журналиста есть только в том смысле, что материал можно подать так или иначе. Журналист не может узнать что-нибудь и не рассказать об этом немедленно. Нам платят не за то, чтобы мы узнавали, а за то, чтобы мы узнавали и рассказывали. Если кто хочет узнавать и таить, то ему не в журналисты надо идти, а в агенты ФСБ.
3. Дисциплина – это только срок и объем.
Я считаю, что журналист должен быть, конечно, очень дисциплинированным человеком. Дисциплинированность журналиста, однако, должна заключаться только в том, что он всегда сдает свои репортажи в срок, и репортажи эти всегда нужного объема. Есть еще несколько этических правил вроде того, что нельзя разглашать имя человека, которому обещал не разглашать его имени, и нельзя врать, будто видел что-нибудь, если на самом деле ничего такого не видел. Но больше, я считаю, никакой дисциплины для журналиста не существует. Я считаю, что в трудовом соглашении не должно быть пункта о том, что журналист обязуется как-то там поддерживать информационную политику канала или газеты. Это все равно как если бы все граждане страны приносили присягу, что обязуются поддерживать внутреннюю и внешнюю политику правительства.
Только военные дают присягу и только военные обязуются исполнять приказы командования в любом случае. Средства массовой информации – не армия. Журналисты – не военные и никаких присяг давать не должны.
Я со своей стороны не собираюсь поддерживать внутреннюю и внешнюю политику моей страны, если мне не нравится эта политика. Я же не военный. И редакционную политику газеты, в которой работаю, я поддерживать тоже не собираюсь, если она мне не нравится. И я не считаю, что руководство газеты может меня за это уволить. За несоблюдение сроков сдачи репортажа в номер – пожалуйста.
Автор – специальный корреспондент ИД «КоммерсантЪ»
