Цивилизация
Чудовищный случай дедовщины в Челябинском высшем военном командном танковом училище, когда пьяный младший сержант Александр Сивяков три часа насиловал рядового Андрея Сычева на глазах у сослуживцев, после чего несчастному юноше пришлось ампутировать ноги и половые органы, не должен никого вводить в заблуждение. Это не случай, не случайность и не проявление, как выражаются военные, «неуставных отношений».
Российская армия, если не любая армия вообще, — узаконенный человеческим сообществом институт насилия над человеком. Именно поэтому так важен реальный гражданский контроль за этим институтом.
Профессиональная армия по крайней мере дает возможность людям, добровольно избравшим этот путь, приобрести профессию, зарабатывать неплохие деньги и сделать карьеру. Что вовсе не отменяет проявлений жестокости как среди самих военнослужащих, так и по отношению к гражданским лицам (вспомним громкие доказательства издевательств над заключенными в иракской тюрьме «Абу-Грейб»). Призывная же армия как в России заставляет людей силой идти в мир жестокости, взаимной ненависти, тотальной нищеты и желания тех, кто уже прошел через унижения, выместить свои обиды на «салагах».
Младший сержант заставлял рядового, как пишется в формуляре Генпрокуратуры, «в течение трех часов стоять на полусогнутых ногах, нанося по ним удары. В результате этого насилия у потерпевшего возникло позиционное сдавливание нижних конечностей и половых органов, что привело к развитию гангренозного воспаления». Эти страшные слова казенного документа фиксируют две бесповоротно, необратимо изуродованные, загубленные жизни. Если насильника Сивякова признают вменяемым, значит, его поведение — следствие той животной жестокости, в которой он служил и которая его сформировала. Ведь смотрели же на весь этот кошмар его пьяные сослуживцы. Он был не один такой. Если вдруг окажется, что младший сержант невменяем, тогда как же его призвали в армию, как позволили поступить и почти окончить танковое училище, которое готовит офицеров? Рядовой Сычев, если выживет, останется без ног и половых органов — считайте, его все равно фактически убили.
«Ничего серьезного там нет, иначе мне бы доложили» — такова была первая публичная реакция на случившееся министра обороны, а заодно и вице-премьера, а может быть, даже преемника президента Сергея Иванова. Разумеется, потом министр передумает. Заклеймит позором «отдельные проявления неуставных отношений». Доложит о выплате компенсации семье пострадавшего. А училище уже собираются быстренько расформировать. Но шум пройдет, и все останется по-старому.
В нашей армии живых людей по уставу называют «личным составом». Заживо убили не мальчика Андрея Сычева, а рядового Андрея Сычева. От естественной убыли одного рядового личному составу ничего не угрожает. Это для людей одним человеком может стать меньше. Несчастных солдатиков у нас уже морили голодом и вымораживали на жутком северном морозе. Все эти страшные истории издевательства над людьми в мирное время становились достоянием гласности. Но ничего не менялось. На профессиональную армию у страны, зарабатывающей одной продажей нефти десятки миллиардов долларов в год, денег нет. Солдатские матери, пытающиеся бороться против этого беспредела, пусть иногда наивно, ходят чуть ли не во врагах государства. Вузы с военными кафедрами сокращаются по просьбе Минобороны — мол, офицеров запаса слишком много, а стране нужны рядовые. Личный состав.
В Конституции России написано, что служба в армии — это почетная обязанность. Но почетная обязанность — не служить в армии, а защищать родину.
Причем основная часть нашей армии не только не защищает родину, но и не защитит, если на нее действительно кто-нибудь нападет. Потому что ей просто нечем воевать в современной преимущественно бесконтактной войне. Сотни тысяч молодых ребят строят генеральские дачи, жрут водку по праздникам, выслушивают вечный мат-перемат от затюканных тоскливым нищенским бытом младших командиров. Главная боевая задача призывников — поскорее отмучиться. Главная боевая задача командиров — как-нибудь дотянуть до увольнения или найти способ уволиться досрочно.
Престиж нынешней российской армии поднять невозможно. И не потому, что в ней нет хороших, честных, профессиональных людей. А потому, что она институционально представляет собой рассадник жестокости и насилия, ненависти людей друг к другу.
Сделать армию человечной — очень сложная задача. И когда, оправдывая дедовщину, очередной генерал уверенно говорит, что армия — зеркало общества, в этом есть большая доля правды. В России ведь и большинство гражданского населения воспринимает себя как личный состав. А чтобы не насиловали мы и не насиловали нас, надо становиться людьми.
