Другие 17 лет

Сегодня в школах выпускные. Выпускники 2004 года родились в 1987-м, в том самом году, когда выпускной был у меня. За эти 17 лет вокруг поменялось все. И ничего не поменялось. Что поменялось? Поменялась страна.

Ташкент, в котором я заканчивал школу, был крупным провинциальным городом умирающей великой империи. О том, что империя умирала, даже тинейджеру (хотя такого слова тогда мы не знали) можно было догадаться по вечному отсутствию колбасы и сыра в магазинах, по тайной и явной ненависти к власти во всех слоях населения, по умиравшим до срока, спивавшимся от тоски или уезжавшим куда подальше (потом это «куда подальше» станут называть «дальним зарубежьем») умным людям.

Но за время от выпускного-1987 до выпускного-2004 Ташкент неожиданно для себя превратился в столицу независимой страны, о которой мир теперь узнает только по взрывам, организованным очередными неопознанными шахидами. А мой переезд из Ташкента в Москву, который 17 лет назад мог бы считаться банальным переселением из крупного провинциального города в столичный, стал полноценной эмиграцией.

Появились компьютеры, интернет (его на всем постсоветском пространстве до сих пор с наивным варварским упоением почему-то продолжают писать с большой буквы, хотя в этом не больше смысла, чем писать с большой буквы «Утюг» или «Пароварка»), пейджеры и мобильные телефоны. Почта как-то неожиданно стала электронной. Появились президенты — в 1987 году в моей стране не было ни одного. Появился легальный обмен валюты. Никогда не забуду, как газета «Коммерсантъ» году этак в 1990-м написала про попавшихся узбекских торговцев поддельными долларами, что о долларах те знают только одно: доллары — зеленые. Появились еда, обувь и одежда, у которых теперь есть названия и разновидности. Раньше были просто еда, обувь и одежда. Появились партии, политтехнологи и реклама. Хотя реклама была всегда, просто ее называли пропагандой. Появилась возможность заработать на поездку за границу (в то самое «дальнее зарубежье», которое 17 лет назад так не называлось). Стало чуть легче покинуть пределы отечества, отправившись за границу на ПМЖ, хотя сама эмиграция легче не стала. Поменялись названия городов и улиц. После распада СССР в России разрешили психоанализ — в Союзе за хранение репринтных изданий Фрейда можно было схлопотать срок. Еще разрешили каратэ — его в Союзе тоже запрещали. Что осталось неизменным? Люди.

Впрочем, неизменными остались даже сами школы, которые производят на свет все новых и новых выпускников. Школы по всему Советскому Союзу клепали по типовым проектам. А потому большинство московских школ по-прежнему ничем не отличается от ташкентских, киевских или кишиневских.

В этих одинаковых, косящих дизайном (да, чуть не забыл, появилось слово «дизайн») под бомбоубежища зданиях такие же нищие учителя продолжают производить на свет таких же непослушных учеников.

Учителя постарше все так же твердо уверены, что раньше дети были лучше, что молодежь вырождается. Потом эта самая » вырождающаяся молодежь» подрастет, постареет и будет говорить как о «вырождающейся» о новой молодежи.

Кстати, почти не изменились сами выпускные. «Выпускные кончатся минетом», — поет нынче бешено популярный солист рок-группы «Звери» Рома Зверь. Ну, минетом не минетом, но чем-то таким выпускные запросто могли кончиться и раньше. И раньше, 17 лет назад, выпускные были причудливой смесью корпоративной вечеринки, показа мод (девчонки и тогда напрягали бюджеты пап с мамами, чтобы выглядеть королевами на своем первом — и в те времена единственном — балу) и первой брачной ночи.

~ И раньше этот странный праздник расставания со школой, вступления во взрослую жизнь (хотя люди разные, кто-то не становится взрослым никогда, а кто-то уже в десять лет взрослее взрослого) подводил итог детства. После этого вечера и этой ночи вроде как уже можно было легитимно пить, курить и все-такое, хотя и тогда, как сейчас, кто хотел — пил, курил и занимался «всем таким» безо всякого формального разрешения.

Так мы и прожили 17 лет. Интересно будет дожить и посмотреть, что случится через другие 17 лет. Появится ли наконец какой-нибудь карманный пульт, которым можно одновременно управлять личным самолетом, заказывать еду и пылесосить ковер. Перестанут ли болеть и умирать близкие люди. Хотите прогноз? Пульт появится. Поэтому за другие 17 лет поменяется все. Болеть и умирать близкие люди не перестанут. Поэтому за другие 17 лет не изменится ничего.