Цивилизация
Конечно, «Зенит — супер!» и «Зенит — класс!», но с кружкой-то что делать? Кружку еще в качестве опытного образца подарили мои питерские друзья едва ли не три года назад. Мультяшное изображение фокусника-переростка, жонглирующего футбольными мячами, не очень меня устраивало (как и надпись по нижнему обводу с лишней буквой «е» в фамилии — «Петержела есть у нас!»), однако во всем остальном кружка оказалась чрезвычайно удобной и соразмерной. А главное — долговечной. Но все когда-нибудь кончается.
Кто только не побывал в должности спасителей отечественных клубов — от авторитетных «дедушек» до банальных проходимцев, но фигура теперь уже бывшего главного тренера «Зенита» была и остается самой загадочной среди более чем десятка зарубежных коллег. Диапазон оценок разительно кричащий, природа достижений так до конца и не выяснена, с природой провалов еще хуже. Что касается ухода, то он потянет на мелодраму в десяток серий, правда, этот жанр все-таки подразумевает омытую очистительными слезами неожиданно счастливую развязку. Намек на нее вроде как появился, однако прощание слишком затянулось, и продюсер решил поставить точку: уходя — уходи. В жизни концовки, как правило, банальны и относятся к жанру суровой прозы.
Петржела, конечно, человек искусства, по его законам и выстраивавший свою жизнь в непростой российской действительности. Когда «Зенит» блистал, главному тренеру публичные качества и умение себя подать не особо и требовались. Но «Зенит» в эти годы бывал разным и даже в благополучные периоды своей жизни порой выдавал такое, что заставляло ужасаться самых преданных поклонников. И тогда на передний план выходил Властимил Петржела — можно сказать, принимая удар на себя и при этом умудряясь оставаться белым и пушистым. Не игра команды становилась центром внимания, а личность и принципы главного тренера. Порой он отчаянно, на грани провала, блефовал, порой работал «под простачка», порой обнаруживал удивительное знание нюансов русского языка, а порой «не понимал» простейших вопросов. Но скучать с ним никому не приходилось, и команде тоже. В какой-то момент «Зенит» не без влияния главного тренера стал самой разговорчивой российской командой, но, возможно, такой способ существования помогал питерцам быть и самым раскованным клубом — прежде всего, на футбольном поле. У «Зенита» Властимила Петржелы все было на виду — и достижения, и проблемы.
Что и сделало питерский клуб истинно народной командой. Если бы «Зенит», как и его главный тренер, был «правильным» — его бы так не любили, причем по всей России. Но, когда исчерпывается игровой ресурс (а потолок нынешнего «Зенита» не сегодня обозначился), на исключительно душевном долго не продержишься. Все это понимали, но понимали по-разному. Дальше — без Петржелы.
Ну а кружка… Что кружка — наливай да пей. Чай, правда, горчит.
