Цивилизация
Когда на последнем саммите ЕС руководитель общеевропейской ассоциации работодателей в промышленности UNICE француз Эрнест-Антуан Сейер начал выступление, президент Франции Жак Ширак резко прервал его вопросом, с какой, собственно, радости он говорит по-английски. Реплика о том, что английский является языком межнационального общения деловых людей, привела Ширака в ярость. Он демонстративно покинул зал, заявив, что «глубоко шокирован». Сейер продолжил речь, посвященную необходимости «противостоять национальному протекционизму, который может привести к эффекту домино».
Тема экономического национализма ворвалась в мировую повестку дня, приводя в смущение адептов всеобщей либерализации.
Еще недавно казалось, что в эпоху глобального рынка бизнес окончательно утрачивает национальную принадлежность, а понятие интересов того или иного государства чуть ли не вовсе отмирает по мере стирания реальных границ. Однако с похоронами явно поторопились.
В минувший вторник Жак Ширак объявил о реализации пяти «больших проектов», нацеленных на то, чтобы дать мощный инновационный стимул экономике. Главное из начинаний, входящих в инвестиционный пакет на общую сумму в 600 млн евро (половину предоставляет бюджет), — создание собственной поисковой системы, альтернативной американским Google иYahoo! Ширак намерен остаться в истории не только как отец французского технологического бума, но и как президент, внесший весомый вклад в извечную борьбу против англосаксонского доминирования.
Вложение больших государственных денег в высокие технологии, как и жесты, подобные выходке Ширака в Брюсселе, призваны укрепить престиж страны, пошатнувшийся из-за острых проблем, с которыми сталкивается французская модель социально-экономического развития. Любопытно, что Парижу не удалось добиться, чтобы в проект на тех же основаниях вошел сосед и ближайший союзник. Берлин выделить государственные средства отказался, хотя частная компания Bertelsmann примет участие в разработках.
Помимо традиционного соперничества французов и англосаксов описанные события отражают намного более масштабный процесс, охвативший развитый мир. На том же саммите ЕС, где так ярко выступил Ширак, Сильвио Берлускони горячо призывал коллег обсудить проблему протекционизма внутри единого европейского рынка. Возмущение итальянского премьера вызвали действия компании Gaz de France, которая объявила о слиянии с другим французским энергопроизводителем — Suez, как только стало известно, что интерес к его приобретению проявила итальянская Enel. Порыв Берлускони никто не поддержал.
Если такие темы буксуют между ближайшими партнерами, то что уж говорить о настоящих чужаках.
В мае индийский стальной магнат Лакшми Миттал намерен начать процесс поглощения базирующегося в Люксембурге крупнейшего европейского сталепроизводителя Arcelor. Предложение Миттала, сделанное в январе, вызвало бурю эмоций в Старом Свете, в пылу полемики «лицу индийской национальности» досталось по полной программе. Риторика достигла такого накала, что министру торговли Индии пришлось выступить с официальными предостережениями: свобода торговли, столь пропагандируемая Западом, должна распространяться на всех, в противном случае Дели тоже пересмотрит свои подходы к европейским компаниям.
Здесь, пожалуй, кроется основная причина возрождения экономического национализма.
Развитый мир оказался не готов к тому, что глобализация приведет к появлению новых мощных игроков, которые заявят о своих правах.
В результате американский конгресс бьет тревогу по поводу ползучего проникновения китайского капитала, Япония обороняет свои рынки от наплыва сельскохозяйственной продукции из Юго-Восточной Азии, а Европа отбивается от индийского стального магната и российского газового монополиста.
Конечно, отечественный энергогигант значительно отличается от Лакшми Миттала, ведь последнего никто не обвиняет в попытках подчинить Европу индийскому влиянию: Mittal Steel — огромная, но частная компания. Однако если политическая составляющая отличает «Газпром» от стального короля, то психологический аспект их объединяет: европейцы осознали, что младшие партнеры способны претендовать не просто на взаимодействие, но и как минимум на совместное определение правил игры. До сих пор эти правила все-таки формулировал развитый мир, а мир развивающийся более или менее успешно к ним приспосабливался.
В случае с «Газпромом» смятение в рядах европейцев усугубляется тем, что реальной альтернативы российскому газу пока не просматривается, а реакция внутри Евросоюза двойственна. Европа в целом крайне встревожена напором российских газовиков, которые требуют доступа к внутриевропейскому сбыту, намекая, что иначе Москва может обратить взоры на восток. Характерно в этой связи, что изначальный импульс к сопротивлению дала не традиционно протекционистская континентальная Европа, а, напротив, такой приверженец свободного рынка, как Великобритания. Именно британская газораспределительная кампания Centrica привлекла внимание «Газпрома», с этого все и началось. В авангарде борьбы против притязаний газового колосса готова встать Еврокомиссия, которая после российско-украинского конфликта добивается принятия по-настоящему общеевропейской энергетической политики.
Однако тут в действие вступает другой вектор силы. Страны--члены ЕС совершенно не намерены отдавать Брюсселю рычаги управления столь стратегически важной отраслью, как энергоснабжение. Старые партнеры «Газпрома» — крупнейшие европейские энергокомпании и патронирующие их национальные правительства, на которых лежит прямая ответственность за энергообеспечение населения и промышленности, — полагаются на практику договоренностей с российской компанией. При этом существует некоторый порог разумного давления, который не должен перейти «Газпром».
Если его аппетиты напугают уже и традиционных контрагентов, то последние из противовеса Еврокомиссии превратятся в ее союзников.
Кстати, помимо пресловутого анти-Google среди проектов, предложенных Шираком, есть и те, которые касаются и российско-европейского энергодиалога. Это система энергосбережения домохозяйств, позволяющая экономить не менее 20% энергии, и создание гибридного электродизельного автомобиля. В перспективе угроза российскому энергетическому сверхдержавию кроется скорее здесь, чем в описанных выше проявлениях экономического национализма. Потому что опыт показывает, что попытки слишком агрессивно спекулировать дефицитным товаром часто дают обратный результат: потребитель просто начинает активно искать способы без него обойтись. Арабские сторонники использования энергетики в качестве оружия это хорошо усвоили.
