Цивилизация
Господи, как же вы меня достали с вашим умом и психикой. С неразвитым умом и больной психикой. Настолько достали, что я в итоге и сам постепенно дурею, забывая простые и очевидные вещи. Забываю, потому что ужасно сложно сопротивляться гипнозу стереотипного взгляда. Этот взгляд – образованного современного российского человека, лет 25–40, немного демократа, чуточку патриота, сторонника либеральных ценностей, почти что европейца, короче – того самого среднего класса, которого у нас де-юре нет, а де-факто – сколько угодно.
Но дело не в этом. Не в среднем классе, к которому я и сам в какой-то мере принадлежу, а в его стандартных идеях, которые из его массового менталитета проникают и в мою индивидуальную бестолковку. Эти идеи представляются мне вредными, потому как ошибочны и бесперспективны.
Так вот. Я буду сопротивляться. Всякий раз, как только у меня появится такая возможность, я буду повторять себе и всем, кто меня услышит, какое-нибудь из тех простых и очевидных соображений ума, которые составляют суть моего мировоззрения, мировосприятия и склада мыслей. Потому что другого способа защитить себя я пока изобресть не могу.
Большинство моих приятелей искренне полагает, что они европейцы. На мой саркастический вопрос – а почему же именно европейцы, а, скажем, не азиаты или не чухонцы – они только смеются. «Европейская культура, старик, это наша культура. Мы одеваемся, как европейцы, мыслим, как европейцы. И образование у нас европейское, хотя у кого-то и американское, но Америка, старик, та же Европа. Единый мир – он западный. И мы живем в нем, а не в китайском или индийском мире».
При этом никто не собирается никуда уезжать, а напротив, все ожидают, что в обозримом будущем мы каким-то внечувственным образом сделаемся если и не Европой, то неким ее подобием (ведь чуть было не сделались пару лет назад). И ругательски ругают Путина, который ездит в гости к вредоносным азиатам, готовит нам тоталитаризм и твердит про какой-то особый путь.
И что тут возразишь? «Особый путь», заявляемый в качестве оппозиции прозападной модели, и в самом деле достоин всяческого осмеяния и осуждения. Но почему? Потому ли только, что при этих словах вспоминается аксаковское славянофильство, блоковское «да, азиаты мы» и прочая достоевщина? Или все-таки потому, что про «особый путь» говорят те же самые «европейски образованные» и «европейски воспитанные» люди, которые мыслят в рамках «либо Европа, либо Азия»?
Россия не является ни тем, ни другим. Ни даже неким кентавром, с европейской головой и азиатским туловищем. Россия – вообще не страна. Это – Территория, пространство. Если угодно – пресловутая «шестая часть земли», континент. И если внимательно всмотреться, то можно обнаружить ряд черт, свойственных именно этому пространству. В свое время это достаточно внятно проговорил Ключевский.
Этой Территории свойственна чудовищная инертность и фантастическая способность к ассимиляции. Как утверждали мы вслед за Александром Невским, кто к нам с чем придет, тот от того и погибнет. И это касается не только Гуго Пекторалиса. Это касается прежде всего тех комплексов идей, которые к нам попадают. Тут, как в анекдоте: приносит мужик с завода детали для детской коляски, собирает – получается пулемет, приносит детали для пылесоса, собирает – опять пулемет. И христианство, и марксизм мутировали в наших пространствах так, что совершенно перестали быть похожи на свои прототипы. То же происходит и с экономической идеей.
И никакого особого пути не существует. Есть обычный российский путь, который не воспринимается в качестве идеологически равноправного европейскому или азиатскому исключительно благодаря российской беспечности. Когда Европа всеми силами превращала жалкие двести лет провинциальной римской истории в «Великий Рим», а себя, соответственно, в его наследницу, мы, талантами Ивана IV и Петра Алексеевича, напрочь похерили все усилия Ивана III по осознанию нашей «византийскости». Пусть эта попытка была кривой и не очень аргументированной, но лиха беда начало. Глядишь, и вырисовалось бы постепенно в головах понимание того, что не было никакого чередования культур «Греция – Рим – Византия», а была одна единая греческая трехтысячелетняя история. И Рим был ма-а-аленькой боковой веточкой на этом дереве. Причем не самой удачной. Кроме логики иерархий и логики юрификации, ничего дельного на этой веточке не выросло. Тем не менее именно эта часть большой греческой истории была вырвана европейцами и сделана заглавной страницей их эпоса. Мы же остались с нашим гротескным варварством и какими-то бестолковыми потугами вписаться в «общий европейский рай» или построить свою империю счастья/зла.
Я не хочу сказать, что готов немедленно сформулировать все принципы, определяющие суть российской модели. Но, по крайней мере, их можно обнаружить при внимательном рассмотрении закономерностей нашей собственной истории. Если, конечно, не мерить их европейским или азиатским лекалом, а попытаться понять их собственную логику. И оценивать происходящее не как отклонение в ту или иную сторону от чужой модели, а с точки зрения верности своим правилам.
