Программа передач

Как ведь бывает в жизни: евреев нет, а еврейский вопрос есть. А бывает и другая ситуация: Греф есть, а программы Грефа нет. Не то чтобы ее не было совсем, она просто почти вся, целиком осталась на бумаге, как произведения Мора, Сен-Симона, Фурье, Оуэна и примкнувшего к ним Кампанеллы.

Сказано было еще в 1994 году Виктором Степановичем Черномырдиным: «Время рыночного романтизма закончено». Как в воду глядел. И все рыночные романтики, которые сочиняли в бессмысленно пошлой роскоши пансионата УДПРФ «Ватутинки» романтическую программу либеральных реформ для первого срока нового президента по фамилии ВВП, в личном плане прекрасно пристроены, а счастья нет, как нет реформ.

Приближается, как теперь принято говорить, восьмой год, и начинают позвякивать пепельницы и стаканы на рабочих столах, слышен смутный подземный гул и стрекот клавиатур — грядет время массового написания новых программ, теперь уже для первого срока преемника Путина.

Возможно, эта новая, самая главная, решающая все проблемы сразу, ультралиберальная или гиперконсервативная программа будет называться именем Юргенса, Шохина, Кузьминова или, наоборот, Белоусова, Некипелова, Фадеева.

Только ждет ее та же печальная судьба, что и программу Грефа — короткий триумф и полное забвение.

Программа Грефа утонула в липкой тине нефтедолларов, выпустив наружу несколько пузырей, то есть создав иллюзию структурных реформ. И это участь любых экономических программ, возникающих по крайней государственной нужде, но попадающих в ловушку пресловутых «тучных лет» или отсутствия политической воли руководства страны. Иногда эти факторы идут вместе, как в нынешние времена или в косыгинскую эпоху, хлебнувшую горя в виде самотлорской нефти и безразличия Леонида Ильича. Иногда отдельно, как во времена Горбачева--Рыжкова, пытавшихся повязать рынок и социализм и скрестить «500 дней» и программу Абалкина, или как в 1979-м, когда доклад комиссии академика Кириллина констатировал мерзость запустения советской экономики, но делать что-либо кремлевские старцы уже не могли, да и не хотели.

Сегодняшнее наше молодое начальство совсем не похоже на кремлевских старцев-мудрецов, но действует оно строго по их «протоколам», то есть собирает нефтеренту и с большей или меньшей фантазией перераспределяет ее. Вручную.

Изобилие программ и желающих всласть попрограммировать структур — вообще плохой признак. В позднегорбачевские времена трудно было найти государственный объект дачного типа, где за зелеными заборами не трудились бы над планами экономических преобразований группы интеллектуалов разных школ и поколений. И чем больше было программ, поступавших в распоряжение совсем уж растерявшегося начальства то из «Сосен», то из «Сосенок», то из «Волынского», тем меньше было шансов у этих документов на практическую реализацию.

Витязь стоял на распутье и, начитавшись разных умных надписей на камне, в принципе потерял способность сдвинуться с места.

Есть ощущение, что нас ожидает рецидив позднегорбачевской ситуации — сцены из политико-экономического триллера «20 лет спустя». Любой уважающий себя и зашифрованный в хитромудрую аббревиатуру think tank — от ЦСРа и ЭЭГ до ЦМАКПа и РИО-центра, не говоря уже о подзабытой Академии наук, поучаствует в гонке программ. И кто-то придет первым или поделит золото с соседом. Непонятно только, какой в этом смысл, если более или менее очевидно для всех, какие именно структурные реформы, в каких сферах, с какой скоростью, с какими издержками, обсчитанными до последнего рубля, нужно проводить. Причем ясность эта возникла даже не в 1999 или 2000 годах, когда сочинялась совсем не дурная программа реформ, а году этак в 1997-м, когда младореформаторы пытались заняться теми сферами, которые так и остались по сию пору нереформированными, а потому баснословно затратными и отсталыми.

Кстати, если заглянуть одним глазом в документ с духоподъемным названием «Программа социально-экономического развития Российской Федерации на среднесрочную перспективу (2006–2008 годы)», утвержденный распоряжением правительства РФ от 19 января 2006 года №38-р, то там можно найти массу поучительных, здравых и в принципе заслуживающих практической реализации мыслей. Беда только в том, что про нее тоже забыли немедленно после подписания, скорее всего, она осталась непрочитанной даже аппаратом правительства. Единственное, чем программа публично прославилась, — оставленной в недрах одного из разделов печатью непримиримых споров премьера и министра финансов о ставке НДС. Споров столь же далеких от российского народа, как война Алой и Белой розы…

Российские реформы 1992 года, хотя и сочинялись привычным образом в тиши государственной дачи, были реализованы исключительно усилием политической воли. И обвинения, которые до сих пор адресуются Гайдару, мол, не было у него продуманной программы реформ, на самом деле оказываются лучшим комплиментом.

Настоящие реформы предполагают смелые и крупные решения, а не мелкие и ничего не меняющие в корневой сути экономики и политики.

Витязю, застывшему тушкой и чучелком на подлинно русском распутье, уже точно что-то надо делать. Иначе у нас в стране в результате останется нужда только в одной программе — программе передач. То ли в места лишения свободы. То ли телевидения.