Цивилизация
Докладу тов. Зюганова на XI (внеочередном) съезде КПРФ несправедливо было уделено в последние дни мало внимания. Основной теоретический вывод доклада, несмотря на свою некоторую несвойственную большевикам мутность, достоин отдельного анализа. «На повестке дня пока не социалистическая революция, поскольку не вызрели еще вызывающие ее противоречия, — сказал многократный кандидат в президенты. — Россия стоит перед объективной необходимостью буржуазно-демократических по своему характеру преобразований — смены бонапартистского режима».
Иной мог бы сказать: схоластика, мол, устаревшая марксистская невнятица. А я вот не буду изображать высокомерие и скажу, что вышеизложенная фраза повергла меня в ступор и чрезвычайное изумление. Рекомендую повторить мой опыт — перечитать эту фразу раза три и сделать рациональным образом мотивированный вывод по поводу того, почему эту отмороженную праволиберальную ересь произнес ортодоксальный коммунист. Как сказано у классика (русской литературы, а не марксизма), не дает ответа!
Ведь если логически рассуждать, лидер коммунистов, который в последующем тексте доклада искренне радуется восстановлению памятников Сталину, предрекает политическую победу либералов и называет ее «объективной». Не говоря уже о том, что на ходу переименовывает КПР («кровавый путинский режим») в БР («бонапартистсикй режим»), именуя гаранта «бонапартом», а ближайшее окружение — «бонапартиками».
Лидер КПРФ в борьбе с КПР заходит еще дальше и повергает внимательного читателя и слушателя в еще больший ступор, поскольку выясняется, что «буржуазно-демократическая революция не может быть осуществлена руками самой буржуазии… Настоящие демократические преобразования могут быть осуществлены только народными массами под руководством коммунистов». То есть, ущипните меня, буржуазно-демократическая революция осуществляется коммунистами?
То есть коммунисты не могут отдать столь тонкую процедуру на откуп тем, кто готов осуществить «оранжевую революцию» (он же: «олигархический оранжевый переворот»)?
Слабею, теряюсь, утрачиваю политические ориентиры…
Лидер коммунистов предельно откровенен и честен. Да, говорит он, мы готовы заключать союзы и альянсы, но они являются временными. «Яблоко», «Родина», НБП (организация запрещена в России) интересуют компартию только с точки зрения немедленного ситуативного результата. Но: «Никаких совместных бюрократических структур. Никакой перекачки энергии и ресурсов компартии в сторонние организации». Коммунисты снова чувствуют свою силу и не готовы отдавать ее напрокат союзникам.
Главный же вопрос, вопрос буржуазно-демократической революции, так и остается не до конца проясненным. Поскольку отчетные доклады всегда пишут несколько человек, разные части, утверждения и идеологемы не всегда «входят в пазы».
Где-то в середине документа выясняется, что в противоречии со сказанным в самом начале «красная» революция вполне может опередить «оранжевую».
Словом, прекраснодушные мечтания — не самое сильное место коммунистов. Зато анализ текущей ситуации, изложенный в терминах простонародного марксизма (назовем его «пиджин-марксизм»), чудо как хорош.
Повторяя, извиняюсь за выражение, «зады» современной буржуазно-демократической фронды, Г. А. Зюганов формулирует, пользуясь выражением В. В. Набокова по другому поводу, «чистую, как кактусовый цветок», констатацию: «Прекрасный шанс на структурную перестройку экономики (sic! — А. К.) — на переход от сырьевого типа производительных сил к высокотехнологичному («Nota bene на полях!», как восклицала в экстазе моя университетская преподавательница истории КПСС. — А. К.) — этот шанс принципиально игнорируется (снова sic! — А. К.)». Меры, предлагаемые коммунистами, мало отличаются от тех, которые обсуждаются сегодня в каком-нибудь, не к ночи будь помянут, зале Pavlovsky респектабельной западной сетевой гостиницы или в уютных кабинетах Краснопресненской набережной, не говоря уже о комнатах отдыха первого подъезда ЦК… тьфу, администрации президента. Заявление же о том, что необходимо «предусмотреть в бюджете повышение расходов на образование до 7%, на здравоохранение до 5%, на науку до 3%, на культуру до 1,5% от ВВП» попахивает ультралиберализмом, на который сами ультралибералы решаются лишь в частных беседах off the record, рассуждая о минимально необходимом ресурсном обеспечении экономики и реформ.
Коммунистические спичрайтеры по-аптекарски точно определяют суть государственного капитализма: «Бонапартизм, с одной стороны, тормозит развитие капитализма, но с другой — активно защищает буржуазию от пролетариата». То есть, не проводя реформ, «откупается» расходами на «национальные проекты». И далее: «Переход крупнейших активов под контроль госчиновников — экспроприация «Юганскнефтегаза», покупка «Сибнефти» и т. п. — пусть вас не вводят в заблуждение. «Государственный» — еще не значит народный». Так сторонники государственного социализма определяют суть конкурентного государственного капитализма.
КПРФ, чей анализ ситуации становится все более трезвым, а репозиционирование — адекватным «текущему моменту», тем не менее переоценивает свои возможности.
Язык ранней индустриальной эры годится для описания постиндустриальной политики. Но это не означает, что классовая теория может внятно объяснить сложные процессы, происходящие в структуре современного общество. Отсюда и преувеличенные представления о протестном потенциале «масс».
Поэтому остается с томлением упованья ждать обещанной коммунистами буржуазно-демократической революции, которая если и будет осуществлена, то желательно «руками самой буржуазии».
