Цивилизация
Косово — это наша Испания 1936–1939 годов. Мы пошлем туда интернациональные бригады, эскадрон летучих рогозиных. Мировая закулиса не пройдет, так сказать, «но пасаран!».
Других забот у нас, великой и неделимой России, нет, как день и ночь думать о Сербии, ее непростой судьбе.
Уже последний школьник-двоечник твердо вызубрил назубок, где находится это несчастное Косово, и знает наверняка, что отдать его никак нельзя и нет ничего важнее сейчас для России. На том стояла и стоять будет земля русская, если, конечно, не считать темы упразднения Британского совета. Или мы их, или они нас — иного не дано.
На самом деле Косово это несчастное России решительно безразлично. Просто почему-то считается, что решение этого вопроса имеет принципиальное значение для определения того, встает Россия с колен или таки нет. Российский государственный бизнес купил газовую отрасль Сербии — это важная штука, но к истерии вокруг независимости Косова эта история не имеет никакого отношения, потому что на бизнес-показатели она принципиальным образом повлиять не может. Ситуация сильно напоминает мало замеченный сюжет с поддержкой в Армении именно Сержа Саркисяна в противовес Левону Тер-Петросяну. Результаты президентских выборов в республике никак не повлияли бы на отношения России и Армении, но российская сторона до истерики поддерживала преемника Роберта Кочаряна. Крупный российский государственный бизнес уже скупил в этой южнокавказской стране все, что нужно и что не нужно (например, местную железную дорогу — с равным успехом можно было приобрести детский набор с паровозиками, они тоже ходят в абсолютно самодостаточном пространстве), и итоги электоральной кампании не имели никакого отношения к комфортному или дискомфортному самоощущению российских структур. И, тем не менее, один кандидат в президенты оказался другом, а другой врагом.
Почему истерика считается признаком силы? Почему, заранее зная, что в игре вокруг Косова российская позиция останется маргинальной и все будет так, как захотят ведущие державы мира, Россия продолжала упорно стоять на своем, допускать появление на сцене Рогозина, нелепые сюжеты на государственном телевидении, гневные филиппики МИДа, рядом с которыми советские пропагандистские клише решительным образом меркнут? Только по одной причине: эти половецкие пляски своим реальным адресом имеют не внешнюю, а внутреннюю аудиторию. Все это внутренняя политика, а не внешняя.
Косовский пиар — даже не политика, а пропагандистский трюк, накачка силиконом одного из ключевых атрибутов сегодняшнего имиджа России, производящего впечатление не на внешнюю публику, а на внутренний электорат: с нами считаются, мы способны на уши поставить весь мир, мы великие и ужасные.
На самом деле мы крикливые и истеричные, наша договороспособность под вопросом, зато возможности политических спекуляций почти на пустом месте безграничны. В этой логике становится понятным, зачем уже единожды использованный инструмент под названием «Рогозин» возвращен из политического небытия и отправлен представителем «великой державы» в НАТО, почему отношения с ведущими государствами мира у нас отстраивают пресс-секретари и заместители пресс-секретарей, мастера ударных формулировок и скверно оформленного надувного гнева. Только вот,
заряжая собственный электорат мифической «собственной гордостью» за несуществующую мощь державы, фигуры, ответственные за выстраивание внешнеполитического вектора страны, почти бесповоротно испортили ее внешний образ.
Можно тридцать раз считать себя наследниками Византии, сто раз произносить слово «третий Рим», грозить Америке холеным кулаком, являя миру манжет дорогой иностранной рубашки с запонкой, — произвести впечатление можно только на отечественный электоральный партер, амфитеатр и бельэтаж. Это второе, дополненное издание ботинка Хрущева: он стучал им по трибуне, потому что его никто не слышал. Нас тоже не хотят слышать, и нам приходится сильно шуметь.
Внешнеполитический не курс — дискурс определил в установочном предвыборном интервью Дмитрий Медведев: «Наверное, хотите сказать, что силу надо демонстрировать по достойным поводам, глупо размениваться, паля из пушек по воробьям? Дескать, за сербское Косово или против размещения элементов американской ПРО в Восточной Европе будем стоять насмерть: за Волгой земли нет. А из-за Британского совета обостряться не стоит. Не соглашусь с вами: из подобных мелочей и складывается облик государства. Когда безропотно сносишь любой нажим, с тобой перестают считаться». Возможно, именно из-за такой внешнеполитической линии
у России не складывается с главным инструментом влияния в постиндустриальном мире — «мягкой силой». То есть влиянием культуры, ментальности, национального духа.
«Мягкая сила» не предполагает противостояния по тем самым мелочам. И бесконечного раздрая страны с самой собой, который является прямым следствием входящих в противоречие чувства мнимого превосходства над чужаками и ощущения собственной неполноценности. А неполноценный хочет быть услышанным — именно по мелочам, потому что по-крупному у него не получается.
Возвращение влияния и внешнеполитичесекой мощи — один из самых главных мифов путинской эры. Убедив себя в собственной силе, мы не смогли ввести в заблуждение весь остальной мир. Формирование подлинной «мягкой силы» России напрямую зависит от избавления от этого мифа. Избавления, к сожалению, теперь неизбежно долгого и болезненного.
