Популистская демократия

Либералы могут как угодно долго критиковать власть. Последняя не станет чувствовать себя хоть на гран менее комфортно. Партия и правительство просто буквально следует пожеланиям собственного народа. Возможно, эти пожелания и не идеальны, но другого народа в России нет.

Многих, возможно, шокировало заявление лидера «Единой России» Бориса Грызлова о переоценке роли Сталина в истории. Грызлов назвал Сталина незаурядным человеком и высоко оценил его роль в период Второй мировой войны, отметив при этом, что «те перегибы, которые, как я считаю, были сделаны во внутренней политике, безусловно, его не украшают».

Впрочем, как выяснилось в тот же день, оценка лидера парламентского большинства полностью совпадает с тем, что думают о Сталине его избиратели.

Треть россиян полагают, что «вождь народов» был кровожадным тираном, столько же готовы все ему простить за победу в Великой Отечественной войне. Наконец, последняя треть полагает, что только жесткий руководитель типа Сталина способен навести порядок в стране.

Можно сколько угодно критиковать российскую политику в странах СНГ, которой и правда не достает гибкости. Такое впечатление, что России крайне важно непременно навязать свою точку зрения всем соседям по СНГ, как можно крепче привязать их к метрополии и по возможности вытравить даже мысль о возможности самостоятельной политики. Яркие, запоминающиеся провалы-2004 на Украине и в Абхазии стали явным следствием такого подхода.

Однако не исключено, что даже эти поражения ничему не научат и ничего во внешней политике страны в отношении стран СНГ не изменят. Ведь, по данным исследования Аналитического центра Юрия Левады, сегодня 67% россиян сожалеют о распаде СССР. Вот власти и пытаются его восстановить. Отсюда и непрекращающаяся возня с режимом Лукашенко, который уже не раз доказывал свою полную недоговороспособность. Отсюда блокада Абхазии, которая осмелилась выбрать не того кандидата, и попытки манипулировать Украиной.

Продажа «Юганскнефтегаза», возможно, и правда является аферой года, как утверждает экономический советник президента Андрей Илларионов. Во всяком случае, не исключено, что компания, проданная за $9,3 млрд, была недооценена, в чем абсолютно уверен советник. Формально чистая прибыль «Юганскнефтегаза» за девять месяцев 2004 года составила 29,4 млрд рублей. И чтобы окупить свои вложения за счет изъятия чистой прибыли, покупателю потребуется около шести с половиной лет — наверное, и правда, не слишком долгий срок, когда речь идет о нефтяной компании.

Нельзя не согласиться и с тем, что с продажей «Юганскнефтегаза» была уничтожена самая эффективная нефтяная компания России, то есть НК ЮКОС, как утверждает ее владелец Михаил Ходорковский. Однозначного критерия эффективности нефтяной компании нет, однако очевидно, что с точки зрения финансовой (а также, чего уж греха таить, налоговой) оптимизации, а также роста рыночной капитализации компания Михаила Ходорковского практически не имела себе равных.

Подобного рода аргументы против продажи компании легко перечеркиваются следующим мощным «за». По данным опроса «РОМИР Мониторинг», 45% граждан России высказываются за национализацию нефтяной промышленности страны.

Еще 30% считают, что государству необходимо увеличивать свое влияние в отрасли. Продажа «Юганскнефтегаза» полностью отвечает пожеланиям этих 75%. Покупатель компании — «Байкал Финанс Групп» — уже отошел государственной «Роснефти» (фактическая национализация) с тем, чтобы затем стать частью «Газпрома», контрольным пакетом которого, таким образом, завладеет правительство. Вот и увеличение влияния государства в отрасли.

Вполне возможно, что люди в России просто доверяют власти и поэтому поддерживают все, что она делает, тем более что около года назад эта власть подтвердила свою легитимность, и запас доверия к ней, очевидно, еще не исчерпан. В конце концов, Сталин давно умер, Украина далеко, а от того, кому принадлежат нефтяные компании, простому человеку ни жарко ни холодно, и он вполне может доверять в этих вопросах, скажем, телевизору.

Ситуация может измениться уже 1 января, когда стартует реформа, которая непосредственно и достаточно болезненно затронет значительную часть населения. Речь идет о монетизации льгот.

Интересно, конечно, будет посмотреть на итоги соцопросов, посвященных этой реформе. И куда любопытнее будет понять, существует ли какая-либо обратная связь, может ли негативная реакция — если она, конечно, будет — побудить власть к каким-либо реальным действиям по исправлению ситуации. Ведь после отмены большей части выборов соцопросы остаются едва ли не единственным каналом коммуникаций между властью и населением.