Цивилизация
Наращивая идеологический фундамент для российской нации, Владислав Сурков перешел к плакатным образам и признал Че Гевару духовным отцом суверенной демократии. Остро, мило, модно. Лидеры партии и делового сообщества призывают не отворачиваться от опыта кубинской революции. Стартует общественная дискуссия на ТВ. Социал-демократическое крыло прикрепляет себе значки на лацканы. «Мы против насаждения культа Че Гевары в многоконфессиональном обществе», — громко заявят в теледебатах лидеры умеренных патриотических сил.
Опытный администратор Сурков действительно все чаще появляется на публике. Чуть ли не десяток открытых выступлений за минувший сезон. Вышел из тени. Государственный политтехнолог теперь идеологический наставник кремлевской партии. Автор смыслов и громких слов. Сурков не входит в команду Путина. У него нет и не может быть серьезных амбиций. Он в чистом виде менеджер на службе у руководства.
И основной интерес политтехнолога в том, чтобы не потерять сферу своего влияния и практической работы. Пройти 2008 год.
Нужно, следовательно, снижать риски. При преемнике Сергее Иванове шансы Суркова не потерять аппаратные полномочия минимальны. При Дмитрии Медведеве они, конечно, выше, но гарантий все равно нет: Сурков игрок, но не фигура кремлевских кланов. От его услуг может отказаться любой преемник. И план Суркова, вероятно, в том, чтобы после 2008 года остаться в политике в качестве личного эмиссара Путина. Новый генпрокурор будет представлять взгляд Путина на законность. Сурков мог бы от его имени курировать госстроительство.
Как сложится — кто знает, но, согласно принятой мифологии, в 2008 году Путин идет наверх. Становится жителем высших сфер. Ближайшее окружение занимает указанные ему места и устанавливает баланс сил. А люди с иерархического верха, но с кастовыми дефектами, выводящими их из основной игры, формируют институт путинского контроля. Они что-то среднее между арбитрами и жрецами. Они защищают Путина от тех, кого он привел с собой.
С их неполноценностью их ответственность — незыблемость порядка и неизменность правил, установленных для первых лиц.
Сурков мог бы стать лидером этой группы. Собственно, его усилия по насаждению идеологии суверенной демократии — явное движение в эту сторону. Суверенная демократия вовне — набор риторических конструкций для беспредметного спора с Западом. Суверенная демократия вовнутрь — свод неписанных законов о моральном авторитете Путина. А в остальном шелуха из слов.
На самом деле Сурков не сценарист широкой перспективы и не планирует на длительный срок. Единственный, вероятно, из оставшихся в Кремле людей интеллектуального маневра, он мастер тактики и скоростных технократических схем. Его главное достижение — установление контроля над персональным составом нижней палаты в начале первого срока Путина, открывшее дорогу к госэкспансии на всех фронтах. Успешное создание новых партий с их последующим успешным разоблачением — следствие той первой и основной победы.
Идеология Суркова неприхотлива и основана на самом простом приеме. Она и не идеология вовсе, а всего лишь обслуживающий государственные цели «принцип зеркала»: тезис и антитезис — одно и то же. Поскольку вокруг нас нет чистых беспримесных сущностей, то все принадлежащее к сфере общественного осмысления можно без ущерба выворачивать в любую сторону. Так работают «Наши». Так принимают законы в Думе. Так Путин общается с Бушем. Так теперь с экранов разговаривает сам Сурков.
Теперь основная цель Путина — неподвижность. Штиль, понимаемый как стабильность и статус-кво. Лозунги — вещь опасная.
Идеология Суркова эффективна и принята к работе, потому что ее нет и ей невозможно следовать. Его лозунги нельзя перехватить, их даже трудно воспроизвести.
Россия только внешне похожа на СССР. Как у партии власти не должно быть реальной власти, так и политическая жизнь сегодня должна быть основана на демобилизации. Чтобы общественная память регулярно проветривалась от идей, а по телевизору с расстановкой обсуждали бы Че Гевару.
