Диктатура большого стиля

Страна Россия, можно сказать, обживает состояние позора. Позор — это теперь нормально, просто такая новая фаза российской государственности. Вот, «Идущие вместе» в порядке модного теперь уличного протеста выступили против «Детей Розенталя», оперы Леонида Десятникова и Владимира Сорокина, которую ставит Большой театр. Говорят, что не допустят. А депутаты от президентской партии поднимают тот же вопрос по думской линии. Где угодно, но не в Большом! И это в порядке вещей, никто и не удивится — в целом — даже забавный инцидент: Сорокин в Большом! А что же вы, мол, хотели? Как могло быть иначе?

Охватившая страну реакция — это ведь не только беспомощное правительство, которое у нас якобы провалится под грузом собственных ошибок. Реакция — это состояние умов и ревизия общественных конвенций, новая степень свободы от привычных смыслов и элементарной житейской толерантности. Вот, депутаты требуют закрыть еврейские организации. Так кто тут экстремист — депутаты или евреи? «Идущие вместе» уже публично и без повода спускали книги Сорокина в унитаз, и это никакой не эксцесс, а наоборот — потом его еще признала порнографией какая-то экспертиза от следственного комитета ГУВД Москвы. С унизительными обысками и прочей уголовщиной. А недавно фильм по его сценарию не без трудностей пробился в национальный прокат. После международной овации и премии фестиваля в Роттердаме.

Десятников, возможно, лучший современный русский композитор. Сорокин, возможно, лучший современный русский писатель. Вне зависимости от творческих поворотов, затрудняющих чтение последних его романов, они исключительно серьезны, от этого монотонны, будто не предназначены для чтения и вообще уже какие-то антисорокинские. Но литературной биографии Сорокина они даже придают объем. Биографии, которая, конечно, не вписывается в картину тотального реванша большого стиля со всеми его завитушками, колоритом высокой духовности и тоской по советскому величию. Диктатура Путина — о которой часто говорят — это миф и вообще ложный путь мысли.

Диктатура большого стиля, отправляющая на скамью подсудимых кураторов выставок современного искусства, — тяжелая реальность сегодняшнего дня.

Большой стиль — это не только фигурное катание, 60-летие Победы, новости Первого канала и сам Большой театр, только что вместе с Мариинкой объявленный Владимиром Путиным российским символом. То есть символ он, конечно, символ, но, говорят, президентские гранты по культуре, которые раньше распределялись между солидными оркестрами, отныне пойдут на национальное искусство. Ансамбль «Березка», понимаете, тоже символ и достояние страны. Наш симметричный, вместе с проектами диснейлендов от Церетели, заведомо проигрышный ответ победе западной масс-культуры.

Фиктивные группы фольклорной песни, изобретение, вообще-то, сталинской эпохи в порядке имитации народных промыслов, и, к примеру, московская практика архитектурного новодела — это, в сущности, то же самое патриотическое пренебрежение к подлинникам культуры. Оригинал тут не ценней подделки. Не годится, говорите, советский гимн? Ну, так мы в нем текст заменим у того же автора согласно конъюнктуре. Любить «попсу» сегодня неприлично — кстати и Сорокина, большой стиль против, — но президент и его элита дружно встают под «господ офицеров» поп-певца Газманова. Сгорел Манеж? Ничего, построим такой же новый и еще внизу автостоянку.

Точно так же и с писателем Сорокиным. Сам депутат Неверов писателя не читал, тут пусть правительство с прокуратурой разбираются, что к чему. Но один миллиард долларов на реконструкцию Большого театра — это уже жизненный вопрос возрождения России, конкретная инвестиция в устойчивость политического режима.

Сохраним Россию и по откату освоим госзаказ — в этом, собственно, и состоит государственническая концепция особого пути.

Ее ударная сила не столько само по себе дурновкусие, сколько крепнущий протест против всего, что выбивается из цельного ряда липового патриотического лубка.