Цивилизация
Российские депутаты докладывают из США о многочисленных нарушениях в ходе американских выборов — тут можно проголосовать без паспорта, тут очереди, тут еще что-нибудь. Действительно, налицо вопиющий произвол. Например, власти Пенсильвании и Огайо — где как раз и решалось, кто станет президентом, — продлили голосование сверх положенного времени. Или, вот, в Америке, если не у избирательных участков, то можно агитировать и в день выборов: Джордж Буш, проголосовав в Техасе, полетел в Огайо. У нас, чтобы избиратель отдохнул от пропаганды и осмыслил ее предмет, «Единую Россию» в такие дни не показывают — разве что спасательный министр Шойгу в своем министерском качестве доложит президенту об общей готовности к весенним паводкам. Совсем другое, согласитесь, отношение к волеизъявлению народа.
По нашей новой традиции, чем лучше организована процедура, тем скорее она станет профанацией. Чем точнее подсчет голосов на выборах, тем меньше выбора.
Чем настойчивее власти оберегают Конституцию, тем хуже она защищает народный интерес. Вот, объявлено, что неприкосновенность Конституции — гарантия политической стабильности. Почему? В американскую Конституцию внесены 26 поправок, из них десять — Билль о правах — практически сразу после ее принятия. Нация, так сказать, приводит в порядок документы: время идет, и новые, уже действующие правила игры легитимируются конституционными поправками.
В России все наоборот: поменять федеративную модель страны на унитарную и объявить потом, что правила остались те же, так как Конституцию мы не трогали. Это ведь тоже такой механизм отложенного кризиса: как если вы не выучили урок и поэтому не взяли с собой дневник, а двойка в классном журнале почти что и не считается — родители же не видели. Объявлять — пусть сознательно лукаво — окружающую реальность тем, чем она не является, означает не быть готовым к ее ударам.
Авторитарные режимы слабее демократических. Они кажутся самодостаточными, но в конечном счете более зависимы от факторов, на которые не в состоянии влиять. От той же цены на нефть. Или от результатов президентских выборов в Америке. Сегодня побеждает представление, что они для положения дел в России не так существенны. Что и Буш, и Керри к России в равной степени безразличны. А Кремль тоже уже не так прислушивается к Западу.
Это, в целом, правда.
Но Владимир Путин не зря открыто поддержал Буша: вклад его администрации в укрепление российского авторитарного тренда трудно переоценить.
Вклад не в виде прямой поддержки, разумеется — сегодня двусторонние отношения вполне прохладны и как бы отсутствуют, — а, так сказать, через саму атмосферу миропорядка, которую формируют США. Военная администрация Джорджа Буша не считает выполнение общегуманитарного наказа западной цивилизации своей задачей. Само понятие «западной цивилизации» ей не близко. Односторонней войной с террором она устанавливает эксклюзивную державную мощь Соединенных Штатов. Игнорируя точку зрения европейских правительств и укрепляя в сознании американской нации концепцию общей мобилизации, приравнивающей несогласное меньшинство к пособникам врага. За последние четыре года мир привык к державным штампам. Они — в порядке вещей.
Так что почти ничего не надо придумывать — идеология особого пути поступает в Кремль как модель для сборки.
Концепция зеркальной войны с террором тешит державное самолюбие и оправдывает усиление госконтроля и для руководства страны, и для нации, и для ее элиты. Победившие уже и среди умеренного звена государственного топ-менеджмента антизападные настроения в большой степени навеяны мировым порядком: как не строить «Крепость Россию», когда даже Европа раскололась по иракскому вопросу? Вы о каких таких общих ценностях говорите? И мы как все.
Демократические режимы могут позволить себе импорт фундаменталистских идеологических конструкций. Сменится мировая мода, и они выкинут их на свалку. Авторитарные режимы основывают на этих конструкциях систему власти. И так попадают в прямую зависимость от выбора жителей Североамериканских Штатов.
