Вы имеете право на один звонок

В обострившемся у власти интересе к рынку периодических СМИ, на первый взгляд, есть что-то ненормальное — и уж точно много нелогичного. Было гораздо понятнее, когда 5-6 лет назад государство, хлебнувшее горюшка с олигархами и подконтрольными им телеканалами, предприняло решительное наступление по всему участку фронта. Тогда мотивация была очень прозрачной — вопрос о телевидении является вопросом о власти, те, кто находятся в Кремле, считают, что власть находится в правильных руках, соответственно, и телеканалы должны быть там же где-то рядом. Поскольку никого, кроме владельцев частного телевидения и отдельных групп, им сочувствующих, это не взволновало, вопрос был решен в правильную для режима сторону.

В принципе, это закономерно. Плюрализм на телевидении был возможен только при соблюдении главного и непреложного условия: готовности элит к сохранению многополярного телевизионного мира. Если же сохранение некоего телеканала оставалось войной одного единственного владельца, то шансов хотя бы на ничью у него не было никаких. Владимир Путин и его команда сыграли на том, что элиты также устали от многополярного телевидения и всего, что с этим было связано. Сосредоточив в своих руках контроль над ведущими телеканалами, власть обеспечила себе подавляющее информационное преимущество. Собственно, даже периодику можно было бы оставить в покое.

Любая газета, сколько бы ни был раскручен ее бренд и сколь бы влиятельной она ни считалась, по силе воздействия на граждан не просто заведомо проигрывает любому телеканалу, но даже и не ротируется в одной с ним номинации. Это два разных вида спорта, сравнивать их — все равно что предложить баскетболисту пробежать марафонскую дистанцию наравне с профессионалами. Нового диктора, читающего новости, узнают за несколько месяцев, ведущих газетных журналистов начинают опознавать, только когда их начинают показывать по телевизору. Газетная статья имеет максимальный эффект, если о ней упомянут по телевизору. А у нас теперь абы кого к телезрителю не пустят и абы что по телевизору цитировать не будут.

Пристальное внимание к периодике можно было бы объяснить еще желанием оградить от возможного тлетворного влияния те же самые элиты. Не секрет, что ведущие газеты у нас рассчитаны не столько на простых граждан, сколько на «тех, кто принимает решения». Однако последние, не отдохнув толком еще от истерзавшего их многополярного телевидения, в такой же многоцветной периодике особой заинтересованности не проявляют. И уж точно не будут элиты предпринимать хоть сколько-нибудь решительных шагов в защиту газет и журналов. У всех может найтись некое воспоминание о нанесенной обиде, неприятной для бизнеса и карьеры PR-компании, или ошибки многочисленные в памяти всплывут.

Собственно, у власти есть все основания оставить газеты и журналы в покое. Однако процесс взятия под контроль периодики будет доведен до конца. И логика-то как раз у власти железная — в этом ей оказать никак нельзя.

Газеты и журналы интересны Кремлю не в качестве средств распространения информации, а как ее производители.

Как источник того самого «контента», который может быть неудобным и неприятным, с пресечением распространения которого приходится столько возиться специально обученным людям. Газеты и журналы опасны не столько своими тиражами, сколько журналистами, которые еще могут задавать неполиткорректные вопросы, сопоставлять неприятные факты и делать выводы или, что еще лучше, давать возможность высказаться тем, кто это может сделать лучше. Распространять информацию не так сложно, как добывать ее. Чем больше развивается интернет, тем проще оповещать мир. А вот если не о чем будет оповещать, то никакие технические новинки не помогут.

Мир мало что знает о КНДР не потому, что там мало компьютеров или нет выходов в интернет (собственно, их там может быть и много и мало), а потому, что совершенно нет людей, которые в постоянном режиме готовы рассказывать миру о происходящем что-то больше, чем положено. Ну, или условий у них для этого подходящих нет. России до КНДР очень далеко, да и задача догнать страну Ким Чен Ира явно не ставится.

А вот сделать так, что вся альтернативная информация будет выглядеть неубедительной или не подтвержденной фактами — цель вполне достижимая.

И даже не надо ничего запрещать. Кто сказал, что критика нежелательна? Достаточно создать условия, при которых подробная работа с информацией будет признана настолько экономически неэффективной и невыгодной, что издания сами начнут отказываться от обременительной обузы. Так, любая критика будет становиться все более и более маргинальной и неубедительной (а вот для позитива ресурсов можно и не жалеть). «Вы имеете право на один звонок по интересующей Вас теме. Вам не ответили? Займитесь чем-нибудь более полезным».

Кто посмеет утверждать, что распространение нежелательной информации чревато неприятными последствиями? Просто это будет невыгодно. И те, кто будут транслировать неприятное, рано или поздно встанут перед выбором. Либо включиться в позитивный мейнстрим, либо «сваливаться в болото» негатива с сопутствующими материальными потерями.

Упразднив источники неподконтрольной информации, власть смело сможет начинать демократизацию.

Поскольку сокровенным знанием о том, как должно быть на самом деле, будет обладать только сама власть.