Цивилизация
Безалаберность политиков Западной и Центральной Европы поразительна. За последнее время случились сразу две отставки из-за диссертационного плагиата. Это свидетельствует и о слишком вольном отношении к кадрам, и о слишком наплевательском отношении кадров к себе.
Каждое назначение есть плод долгих переговоров, конфликтов и итогового компромисса. Не важно, парламентская это республика или президентская, открыта она для избирателей или застегнута на все пуговицы: случайных людей не бывает. Именно поэтому для нас так удивительна видимая легкость, с которой они там уходят в отставку.
Как можно разбазарить ценный кадр, который уже достиг какого-то положения? И как можно добровольно согласиться на санкции за, в общем-то, мелочь: можно подумать, кто-то всерьез читает эти диссертации. Нам это непонятно чисто стилистически. Наказание выглядит не соразмерным вине.
В России отставка — потеря должности — сродни клинической смерти. Дело даже не в том, что от силы один из 10 отставников может вернуться на вершины, с которых слетел. Проблема в привыкании к жизни после того, как «все было». Тут даже не важна политическая принадлежность. Бывший депутат из достаточно прогрессивной фракции рассказывал, что пару лет приходил в себя после прощания с Охотным Рядом. Однажды довелось встретить в думских коридорах бывшего губернатора, проигравшего за полгода до того выборы: это была четверть от прежнего человека. Именно поэтому в последние годы ставка была сделана на бережное отношение к кадрам. Тем, кто уходит из депутатов, предлагаются на выбор либо вице-губернаторские, либо еще какие-то приятные рабочие места, позволяющие смягчить горечь разлуки с привычной должностью. Если по-доброму увольняют из глав регионов, то как минимум предоставляется парашют в Совет федерации. А можно и должность специальную придумать.
Что же говорить о людях, которым пришлось уйти из правительства или администрации президента — мест, где сосредоточена настоящая власть. С ними поступили еще проще — просто перестали увольнять.
Не всех, конечно, а тех, кто добрался до спасительно высокой должности. У замначальника департамента ведомства вероятность потерять работу выше, чем у его непосредственного начальника. Заместитель министра защищен уже больше, но меньше, чем министр. А тот аппаратно бессмертен, и только систематические проявления системной нелояльности могут лишить его этой брони.
Бережное отношение к руководящим кадрам сформировалось не вдруг. В советские времена, даже если не брать период, когда аппаратное поражение заканчивалось расстрелом, ротация была довольно-таки оживленной, а тот краткий период правления Леонида Брежнева, когда она замедлилась, практически сразу назвали застоем. Михаил Горбачев кадры не жалел, Борис Ельцин тем более. И только к 2005 году, устав от 20-летней битвы за места, новая номенклатура установила нынешние крайне щадящие правила.
Опять же дело не в политике, а в стилистике. Министра нельзя отправить в отставку за все косяки не потому, что он принадлежит к клану-победителю, а потому, что он министр. А их просто так не увольняют вне зависимости от профессионального уровня и достигнутых результатов. С этим, наверное, связана и кампания по унификации должностей в регионах:
убрали президентов республик (из названий должности), может, скоро уберут глав правительств и министров. Не потому, что это как-то дополнительно укрепит единство страны, а потому, что президентов и министров увольнять нельзя.
Вот начальника УВД по области еще можно, а республиканского министра уже почти нельзя, надо сначала переименовать.
Именно поэтому европейские увольнения за плагиат в диссертациях выглядят почти непристойными забавами. А люди, которые позволяют себе так поступать, кажутся нашим начальникам шалунами, не достойными власти. Впрочем, это слово мы, очевидно, понимаем по-разному, отсюда и такая разница в отношении.
