Цивилизация
Легкость, с которой Российская Федерация входит и выходит из международных альянсов, уже не раз заставляла политологов говорить о происходящем в нашей стране с опаской. Однако на этот раз Владимир Путин, похоже, превзошел все мировые представления о том, с какой скоростью и с какими мотивациями могут приниматься крупные политические решения. Помните, еще каких-то два месяца назад — белые ночи, Санкт-Петербург, саммит «большой восьмерки», и главы крупнейших государств мира разговаривают друг с другом под белым небом об энергетической безопасности, прозрачности и предсказуемости поведения друг друга на мировых энергорынках. Сезон сменился, и Владимир Путин уже под другим небом, — во французском Компьене, — на новом коне, неизменно белом. «Восьмерка» сменилась «тройкой» из глав России, Франции и Германии; мировая энергобезопасность пошла туда же, куда пошла и суверенная демократия, в ходу иные разговоры под иные вина.
Чем короче горизонт планирования в Кремле, тем более долгосрочные договоры он готов заключать.
Партия «Единая Россия» готовит себе 25-летнюю программу существования, а так и не вступивший в нее президент России предлагает Евросоюзу стабильность поставок российских энергоносителей в течение ближайших 50–70 лет. Честное слово, не шучу — сверьтесь со стенограммой компьенского саммита и не говорите, что столько не живут.
Вкратце повестка дня на ближайшие несколько месяцев. Где-то далеко на севере России, куда не заезжают со своими фруктами даже азербайджанские торговцы, есть Штокмановское месторождение газа. Так вот: свет сошелся на этом месторождении клином. Россия продает права участия на разработку этого месторождения вот уже более года. Каждый новый этап тендера на продажу Штокмана консорциуму международных энергетических компаний вызывает такое потрясение во всех частях Старого и Нового Света, что приближения «часа Х», когда наконец в «Газпроме» окончательно объявят, что выбрали партнеров для разработки этого крупного, но, право слово, не единственного крупного газового месторождения в мире, ждешь с опаской. Вдруг его и впрямь начнут разрабатывать? Ответа на вопрос, сумеет ли Россия выбрать себе партнеров по разработке Штокмана или же все закончится ничем, ждет нас в течение ближайших месяцев. Вероятно, это будет последней предвыборной ритуальной пляской вокруг месторождения в Северном Ледовитом океане.
По всем внешним признакам, сложившаяся после субботней встречи «тройки» во Франции конструкция вокруг Штокмана — предпоследнее па в русском газовом балете. Выглядит оно так. Россия предлагает выбрать французскую Total и одну из пары норвежских компаний Statoil и Norsk Hydro (или всех вместе) в качестве основных партнеров по Штокману. Проект немедленно трансформируется. Если ранее предполагалось, что на нем будет производиться сжиженный природный газ, адресатом которого будут рынки стран Северной Америки, а впоследствии Великобритании и, возможно, Испании, то теперь концепция меняется. Газодобыча на Штокмане направляется в объемах от 25 до 45 млрд. куб. м в ближайший трубопровод (как ни крути, это будет все тот же Северо-Европейский газопровод) и поставляется в Европу. Учитывая, что на первом этапе на Штокмане предполагалось добывать не более 25 млрд. куб. м природного газа, Северная Америка, по крайней мере сначала, остается за бортом. Да и после достижения плановой добычи на Штокмане в 65 млрд., куб. м ей остается не так уж и много.
И, хотя Жак Ширак и Ангела Меркель подчеркивают, что этот проект «не направлен против кого-либо», совершенно очевидно, что речь идет об истории антиамериканской.
В антиамериканизме ожидаемого решения по Штокману на самом деле нет совершенно ничего, что вызывало бы протест. Знакомые с историей торгов по этому месторождению России и США вряд ли скажут что-либо против этого решения: ключевые потенциальные игроки в этом проекте, а это, прежде всего, Chevron, никогда не скрывали, что для них проект не просто источник газа, а источник самого дешевого газа, который может быть поставлен в Северную Америку. Скептицизм вызывает другое: что с Chevron, что с Total во главе в нынешней ситуации на успешную реализацию Штокмановского проекта можно поставить, лишь будучи супероптимистом.
Орден Почетного легиона, врученный Владимиру Путину, не изменит специфического образа мышления, который свойствен российской высокой договаривающейся стороне.
Пока все говорит за то, что происходящее — очередное порхание мотыльков вокруг керосиновой лампы, и Россия здесь не лампа, а такой же мотылек. Напомним, на каком фоне происходит заключение «сделки века».
В первую очередь, это атака российских министерств и ведомств на крупнейший энергетический проект западных компаний в 90-х годах прошлого века в России — а именно, «Сахалин-2». Разумеется, разногласия России и ведущих проект англо-голландской Shell и японских Mitsui и Mitsubishi — не плод воспаленного воображения экологических чиновников: в выросшей смете «Сахалина-2» явно есть что обсуждать. Однако само понятие «инвестиционный климат» противоречит тому, что происходит вокруг проекта, бывшего и остающегося знаковым для всех иностранных компаний инвестпроектом в России. В известном смысле, описывая место России в мировом разделении труда, для мировой экономики в стране критически важны три региона на карте — это Ямал, Сахалин и Западная Сибирь. Все остальное — внутреннее дело российского государства и общества. И когда вокруг проекта на Сахалине возникает ситуация чистого шантажа со стороны государства — да кто же всерьез будет заключать пакты вокруг Штокмана, примерно равного по объему инвестиций «Сахалину»? Кто гарант? Вон тот, с розеткой Почетного легиона в петлице? Но он сам говорит, что третьего срока не будет, а на вопрос, что будет, отвечает загадками.
Второй аспект проблемы: Россия при достижении своих мегадоговоренностей отчего-то всегда предпочитает договариваться с «хромыми утками» мировой политики. С технологической точки зрения это понятно: Жак Ширак, которому прочат судьбу другого российского энергетического друга — Сильвио Берлускони, более склонен к рискованным поступкам, да и Ангела Меркель, существующая на своем посту лишь благодаря уникальной ситуации «большой коалиции» в ФРГ, также не то чтобы сторонится резких телодвижений.
Но много ли России удалось сохранить договоренностей, подписанных «бывшими»?
И тут придется напомнить, что два года назад, еще при Герхарде Шредере, Россия уже заключала «мегасоглашение» с немецкими компаниями по взаимному предоставлению доступа на энергетические рынки. Где сейчас Герхард Шредер — в Европе знают даже дети. А вот от «пакта» с E.ON (впоследствии Россия пыталась договориться по той же схеме с конкурирующим немецким концерном RWE) остались только недозаключенные контракты по Северо-Европейскому газопроводу с недоговоренной схемой финансирования мегапроекта, до конца не определенным маршрутом и до конца не зафиксированными обязательствами сторон.
С 2000 года можно припомнить еще множество подобных «мегасделок». Это и поставки нефти ЮКОСом по трубопроводу Ангарск — Дацин (ну хорошо, причины отказа от этой сделки власти в России известны), и мегагазопровод из Ковыкты на Корейский полуостров (2003–2004 годы), и обещание поставок нефти Японии по трубопроводу ВСТО (2005 год, сейчас о проекте мало кто вспоминает), и допуск китайской CNPC к доброму десятку интересующих ее проектов в России, и энергетические пакты с Норвегией, о состоянии дел с которыми можно судить по тому, запретили в очередной раз поставки лосося из этой страны или нет, и договоры о совместной нефтедобыче с венгерской MOL, и трубопроводы в Израиль, и масштабные вложения «Газпрома» в газодобычу в Средней Азии, и энергетические соглашения с Ливией, и пакты о дополнительной поставке энергоносителей с Грецией, и разработки газовых месторождений в иранском секторе Персидского залива, и разведка газа и нефти на шельфе Индии, и проекты в самых разных странах Южной Америки, и несостоявшееся строительство газопроводов через Афганистан в Пакистан и Индию, и вторая ветка газопровода Ямал — Европа, и переговоры с Великобританией в королевских дворцах о том же газе — и не один раз…
Напомню, все это за какое-то пятилетие. Если в 2001 году стратегическим мышлением «Газпрома», «Роснефти», российских министерств можно было только восхищаться, то теперь время собирать камни — и что вышло? Один результат мне известен: экс-представитель «Газпрома» в Венгрии Михаил Рахимкулов стал самым богатым человеком в этой стране, купив у газовой монополии все, чем до этого управлял. Времени прошло немало: уже и неочевидно, что проект со Штокманом должен закончиться чем-то иным, нежели потерей времени. Можно говорить о том, что российской энергетической экспансии во всем мире мешает альянс врагов российской энергетической сверхдержавы. Но действительно, если вас каждый день насилуют во сне — может быть, вы где-то не там спать решили? И, наконец, третий аспект проблемы.
Не выглядит ли легкость, с которой Россия заключает и расторгает крупнейшие и серьезнейшие сделки по энергоносителям, свидетельством некоторой легковесности и ненадежности ее обещаний?
Десятки миллиардов долларов инвестиций, гарантии поставок на десятки лет в десятки стран, десятки переговоров о нефтегазовых альянсах в год… Я, конечно, не Ангела Меркель и не Жак Ширак, но все эти геополитические игры становятся все более эфемерными. Возможно, и ФРГ, и Франция, и Россия найдут в этих пактах какую-то выгоду для себя, но, право слово, нет желания далее писать о мотыльках всерьез.
