Осень терракотовых воинов

«Что у вас там вообще происходит в стране?» – спрашивает один недавно уехавший из нее приятель. Даже сразу не сообразишь, что бы ему такое ответить. Жатва яровых вроде давно закончилась. Намолот я в цифрах все равно не знаю. Вроде бы, ничего себе намолотили. Те, кто успел.

Тогда про сев озимых? Тоже, вроде, не слежу, а программа «Время», увы, мне в том не помогает. Сколько чего выдали на-гора, я точно знаю, ему вообще не интересно в его безнадежно западном далеке. По складу ума он не Герцен (вернее, упрямо не хочет им быть), а потому намолоты, на-гора и пр. старосоветская ересь о детальных буднях страны его в качестве новостей не прельщает. Про «Юганскнефтегаз»? Любопытная скабрезность, конечно, но, вроде, он из интернета про то и так знает. К тому же если отъехать за лукашенковский Брест чуть подальше, то на самом деле возня эта покажется всего лишь мелкопакостной ерундой. Хотя суета и идет вокруг 10 «ярдов» минимум.

Про 1:7 с португальцами? Но его даже уже почти гламурный «Челси» не заводит, что ему португальцы. Не его это, увы, драма.

Про Путина в Китае? Ну, про Путина в Китае даже уже не все издания нынче объявленного модным медианаправления «общего интереса» (это когда писать так, чтобы читали, не о чем, а бумага уже закуплена) позволяют себе утомлять читателя. Потому как читатель этот, похоже, не только общего интереса, но и всякого частного тоже уже лишен напрочь. Глаза у него, понимаешь, устали. И уши. Чтобы на все это смотреть и все это слушать.

Хотя, с другой стороны, как вот описать ощущение от репортажа на государственном канале, где Путина показывают меряющимся ростом с терракотовым китайским воином из музея? Ставят их прямо в государственном репортаже рядом с друг дружкой. Не боятся ведь. Это такая репортерская «люляка», придумка такая нынче модная. Чтоб, значит, зритель «общего интереса» привлекся хоть как-то к лицезрению важнейшей государственной новости. Иначе, считается, ну никак не привлечь.

Но ведь «люляки» они ведь бывают и весьма опасны. Вот, к примеру, китайский терракотовый воин при сопоставлении его с Путиным оказывается выше ростом. Головы примерно эдак на полторы. Комментатор, видя, сколь далеко его завела живенькая журналистская «люляка-придумка», пытается на ходу оправдываться – это, мол, потому, что воин стоит на подставке. Ох, лучше бы он молчал! Ну что же он несет-то! Прямо начинаешь даже переживать за коллегу. Ведь за это ж голову отвинтят, а то и еще что-нибудь в придачу!

Но тут же себя успокаиваешь – да нет, не отвинтят. Чай, не 37-й год. Уже не отвинтят. Или еще?

Так что же происходит в стране?

Запах тлена осенней листвы…

Еще греющее, хотя уже скупое, осеннее солнце…

Предчувствие зимы в воздухе…

Природа наша к ней вся уже совсем-совсем готова. Первый снег и мороз – вопрос лишь времени… Мы их встретим с глубоким пониманием, а некоторые – с восторгом.

И не существует на свете той воли, которая это отменит.

Впрочем, что –природа? Она – сама по себе.

А мы-то – сами по себе?

И вот один очень проницательный политолог, ранее буквально напророчивший арест Ходорковского, пишет талантливый памфлет, в котором президент предстает не только что без нимба – его там высмеивают. Он, проницательный, считает, что уже ПОРА смеяться? Он сам вычислил время для насмешки или ему подсказали? Или эта насмешка уже носится в осеннем, настоявшемся на летнем «рейтинге» воздухе?

Другой – куда более влиятельный и проницательный деятель – только что не истерит в интервью популярной газете. Он нервничает за себя лично или за своего непосредственного начальника, меряющегося (в шутку, в шутку!) ростом с терракотовым воином? Ответ неочевиден. Но именно в такой вот неочевидности, в наборе нюансов, намеков, отдельных высказываний на фоне почти гробовой политической тишины угадывается – что-то происходит. Что-то – не так, как задумывалось…

Почему-то провозглашенная реформа губернских выборов встречает совсем не ожидаемый (в подобной-то ситуации, с как бы претензией на авторитаризм) политический разнотолк. И даже всегда корректно (до скучности) лояльному председателю ЦИК Вешнякову в этой реформе видятся изъяны. Он их видит много. И озвучивает публично. Не боится. Ему тоже подсказали, или он это тоже почувствовал в воздухе? Вешняков не одинок в публичных сомнениях. Сомневающихся много. Подозрительно много для столь большого рейтинга инициатора реформы…

Что-то не отстраивается… Какой-то разнобой.

Кто-то скажет – это от плюрализма…

Кто-то заподозрит – да нет, это от слабости…

Министр экономики почти что «наезжает» на администрацию. Экономист из администрации не скрывает своих разногласий не только с правительством, с которым он всегда был не согласен по жизни, но и…

Говорят уже, что и в самом-самом ближнем «внутри» стало очень нервно…

И даже от той самой возни вокруг нефтяных 10 «ярдов» веет той же самой неотстроенностью. Слишком грубо. Слишком неизящно. Слишком коряво. Нет в тех действиях грубой авторитарной силы. Есть возобладавшая инерция первоначального Большого Плана, который давно уже все равно нарушен, но его просто нет сил порвать в клочья. Паровоз просто мчится под уклон…

И уже непонятно, кто чем управляет: дирижеры планом или план – дирижерами. И даже вполне прогнозируемая тактическая победа в этой фарсовой схватке покажется не триумфом июльского зноя, а неостановимо слабеющим солнечным всплеском октябрьского полдня.

Вроде и кажется, что все под контролем. Но лучше бы процесс завоевания контроля продлился чуть подольше. Потому что тогда удалось бы оттянуть вопиющую, безвольную очевидность отсутствия дальнейших целей…

Терракотовые воины застыли в ожидании команды. Ее все нет и нет. Но терракотовые воины не могут ждать вечно. В терракотовых душах еще жива музыка марша. В терракотовых мускулах еще тлеет приятная усталость великих битв. И побед. Они словно застыли в своей вечной устремленности к реваншу. Они еще верят, что они не музей истории, что они не ее свалка. И они разорвут всякого, кто посмеет думать иначе.

…или – рассыплются в прах.