Лжебратья и лжесестры

«Братья и сестры. Будьте внимательны. Не оставляйте свои вещи без присмотра». Это объявление, напечатанное на лазерном принтере на простом белом листке бумаги, встречает всякого с трепетом в сердце входящего в Трапезную, что на территории Сергиево-Посадской лавры. Так сказать, в самом центре Русской православной церкви. Объявление помещено на стенке рядом с документом, который можно озаглавить как «Примерные правила поведения православных и иных граждан в помещении Храма» и который предписывает женщинам – покрывать голову, мужчинам – наоборот, обнажать; не входить в храм в короткой юбке, шортах и прочее. Внешнему виду входящих в православную Трапезную или в другое освященное РПЦ место придается очень большое, подчеркнуто большое значение. Неужели соблюдение ритуалов видится куда важнее внутренней веры? И почему самое внутреннее помещение Трапезной ограждено веревочкой, оставляя в том числе и по форме одетых верующих в предбаннике храма? Наверное, служители культа думают, что те там напачкают. И их опасения, увы, имеют под собой основание. Потому как действительно напачкают. А на стенах что-нибудь напишут.

Обращение же к братьям и сестрам носит сугубо утилитарный и отнюдь не ритуальный характер: оно коротко, но емко и доходчиво информирует, что в храме, извините, воруют. Кто – священники или прихожане? Ну бывает. Впрочем, на то же намекает и замочек, предусмотрительно навешенный на ящичек для пожертвований едва ли не во всяком православном храме. В отличие от храмов, например, католических, где ящички все же не запирают. Что же получается, что священнослужители, эти большие мастера блюсти форму и чинопочитание, не верят своей пастве? Или они не верят своим проповедям, обращенным к внешне послушной, лояльной и вроде бы даже богобоязненной толпе прихожан, тянущихся к ним то ли по зову веры в поисках откровения, то ли по долгу новой моды и по зову себе подобной толпы?

Впрочем, справедливости ради, стоит добавить, что и у католиков дела нынче обстоят далеко не лучшим образом. Папа римский, хоть и хворый насквозь, срочно созвал кардиналов в Ватикан. И тому спешно-пожарному слету есть веские причины. Католицизм, оказывается, сам не заметил, как по уши погряз в педофилии: ряд скандалов с католическими священниками, полюбившими шалости с малолетними мальчиками, всколыхнул и паству, и священнослужителей, а весь прочий мир заговорил о кризисе веры. Как же, мол, можно верить людям, вещающим с амвона о добром и вечном, если они, спустившись с него, как говорится, теми же руками и устами берутся за низменное и вкушают греховное.

Вообще, люди друг другу, как ни крути, тотально не верят. Ни прямо, ни опосредованно, то есть через Бога. Ни человек человеку, ни гражданин гражданину, ни гражданин государству, ни оно ему, ни страна стране, ни раса расе (об отношениях народа в целом и государства в виде Путина – чуть ниже). Каждый так и норовит друг друга кинуть, охмурить, наколоть, объегорить, обвести вокруг пальца и так далее. И не ждет ничего иного, как только того, что все окружающие его (люди, граждане, расы и страны) настроены по отношению к его собственной персоне точно так же.

Скандал с корпорацией «Энрон» лишь укрепил сведущих в мысли о том, что на «Уолл-стрит» собрались высокооплачиваемые проходимцы, кидалы и отпетые мошенники. Как будто раньше про этих холеных молодых и не очень людей кто-то посторонний думал что-то иное.

Евреи Израиля не верят ни на грош окружающим их на Ближнем Востоке палестинцам и прочим арабам. И мочат почем зря. В сущности, за вранье. Арабы не верят и никогда не поверят евреям. И даже готовы самозабвенно взрывать себя за компанию с десятком-другим этих «врунов». В меньшей степени, но все равно не верят они всем прочим не мусульманам и почитают за честь какого-нибудь немусульманина обмануть. Те, в свою очередь, в глубине души относятся к арабам с крайней подозрительностью и совершенно точно уверены по крайней мере в том, что вся общеарабская нефтяная политика построена на одном большом всемирном надувательстве. Арабы же, напротив, истово веруют, что всю дорогу так называемый цивилизованный мир обманывал как раз их, а они – лишь мстят посредством своего ОПЕК. Как могут.

Да что там арабы с евреями. Начальники не верят подчиненным – этим насквозь ленивым, вертким в своей лености и изобретательным на обман в своем тотальном нежелании честно работать человеческим существам. Существа в ответ за глаза почитают начальников сущими пройдохами и ворюгами, которые спят и видят, как бы им объегорить сотрудников на зарплате. Граждане не верят милиции и из-за этого ее страшно боятся. Милиция при каждом удобном случае недоверчиво вглядывается в фотографии на паспортах: а не таится ли за этой личиной опасный преступник. Милиция вообще не верит, что в действительности бывают абсолютно честные граждане, которых нельзя было бы за что-нибудь да посадить. Более частный случай: ушлые гаишники не любят ушлых водителей. Но ведь и наоборот — тоже.

Вороватые продавцы не верят наглым вороватым же покупателям: считается, что каждый покупатель так и норовит что-то такое стибрить в магазине. Но почему покупатели должны верить продавцам, если те только и думают, как бы обвесить и обсчитать бедных покупателей. И они совершенно искренне не верят. И правильно делают.

Ученики не верят учителям: те постоянно врут и фарисействуют, уча детей правильной жизни или рассказывая им как бы правильные, почти святочные истории из неправдивой, насквозь лживой жизни себя и своих учителей-предшественников. Учителя ни на минуту не верят ученикам, все помыслы которых направлены только на то, чтобы обмануть учителя и родителей и не делать домашнего задания (кстати, дети не верят родителям, а те не верят собственным детям – чем те взрослее, тем больше врут папе с мамой). Контролеры всех мастей не верят обладателям разнообразных билетов. Иначе зачем бы они их проверяли. Ведь проверяют, только когда не доверяют, не правда ли?

Солдаты не верят командирам. Командиры считают, что только уморенный до полного изнеможения и унижения солдат способен на один момент истины: когда тот честно (от безысходности) смотрит снизу вверх в глаза непосредственному начальнику, и во взгляде том написано только одно – «чтоб ты сдох, сука!» Поэтому ни те, ни другие стараются не поворачиваться друг к другу спиной в тяжелом и особенно нечестном бою.

На днях президент произнес речь. Он стоял в Мраморном зале Кремля на трибуне и говорил, что хорошо было бы сделать стране со страной, чтобы страна жила не хуже других стран. Он сказал довольно много правильных, положительных, во всех отношениях полезных вещей – про налоги, бюрократию, надобность всем работать и прочая, прочая, прочая. В зале сидели те, кого почему-то принято называть элитой. Этой же самой страны. Вы думаете, эти люди ему поверили? Или вы полагаете, что он верит им?

Другое дело – народ в целом. Он-то уж всегда верит. Правда, не всегда точно известно, во что именно и кому. Зато именно в такой народ хорошо верится его правителям. Или же мы все-таки друг друга обманываем?