Цивилизация
«Отдайте его мне», — мягко, но с достоинством сказал на днях Юрий Михайлович Лужков правительству страны. «Вопрос, конечно, перспективный, его можно обсуждать», - вежливо, но с не меньшим достоинством ответило Юрию Михайловичу Лужкову правительство. Между тем известно ведь, что Юрий Михайлович – человек большого размаха и высоко летающей мечты. Поэтому он попросил у правительства аэропорт. Но не тот аэропорт, что «Шереметьево», который — прости, Господи — ворота нашей родины и за который он уже устал бояриться с соседним подмосковным генерал-губернатором, а другой. Который «Внуково». Тоже – сарай сараем и находящийся в государственной собственности.
Есть одна закавыка, вежливо уточняет правительство страны: вот прямо сейчас столь желанный Юрием Михайловичем аэропорт ну никак нельзя ему (то есть правительству Москвы) передать в безраздельную собственность, поскольку аэропорт этот «относится к предприятиям стратегического назначения и в настоящее время не подлежит приватизации». Но Юрий Михайлович, если, конечно того пожелает, может строить вокруг аэропорта всякие дороги, копать всякие канавы под трубы и кабеля, также ставить столбы и тянуть разные провода по воздуху. То есть, грубо говоря, обустраивать инфраструктуру пересеченной вокруг аэропорта местности.
Впрочем, вряд ли досточтимый городской голова имел ввиду ковыряться в подмосковной грязи на радость стратегического собственника – Его Величества государства. Скорее всего он имел ввиду столь прогрессивную и широко распространенную сегодня форму обладания куском (земли, промышленности, водной глади, горной породы, электрической цепи и пр.) чего-то ценного, как кормление.
Тут надобно сделать одну небольшую ремарочку. Дело в том, что, несмотря на широкое распространение в наше лихое время именно этой прогрессивной формы обладания разными материальными предметами, сам этот термин предстает нынче незаслуженно забытым. Более того, знающие его люди, как представляется, совершенно напрасно проявляют неуместное стеснение при употреблении оного. Между тем, дабы окончательно избавиться от явно неуместной в новых исторических условиях стыдливости, надо лишь вернуться к истокам – вспомнить с должной натугой собственный же посконный в своей неизбывности исторический опыт.
Кормление, будьте так любезны припомнить, было широко развито в феодальной Руси времен позднего татаро-монгольского ига и даже еще позже. По сути, система кормлений благополучно дожила до второй половины XVII века. Страна с ней жила, выигрывала войны (в том числе избавилась от татаро-монгольского ига), рожала детей, собирала урожаи и занималась разными ремеслами и поделками. По сравнению с предшествовавшей ему системой «полюдья» кормление было донельзя прогрессивным. Потому как при полюдье каждый князек, возомнивший себя «бугром», мог отправиться, скажем, по осени в приглянувшееся ему налогооблагаемое место, дабы собрать с тамошних обитателей три-четыре, а еще лучше пять шкур. То есть, натурально, русская знать таким образом самым что ни на есть образом беспредельничала. А «крышевать» несчастную налогооблагаемую базу или, как сейчас принято говорить, население, было совершенно некому. Один пришел в полюдье, другой пришел в полюдье. Налогообложение происходило совершенно не по понятиям.
Совсем другое дело при кормлении. При кормлении как раз появились понятия. При кормлении какому-нибудь уважаемому государем боярину или князьку отводилась «на корм» совершенно конкретная территория, с которой он мог жить и богатеть. Счастье проживавших на том отведенном «пастбище» холопов, конечно же, состояло в прямой зависимости от личных потребностей определенного им на кормление боярина. Скажем, от его семейных планов, степени жадности или же, напротив, богобоязненности и человеколюбия. Зато – только его одного. За это данный вельможа оказывал государству всякие мелкие и крупные услуги. Например, помогал защищать его от внешних врагов, снаряжая за свой счет соответствующее ополчение. И поскольку кормящийся был все же хоть как-то заинтересован в том, чтобы кормящие не обнищали и не передохли с голоду в один сезон, то он старался кормиться как-никак по понятиям, соизмеряя свои неуклонно возрастающие потребности с платежеспособностью кормящего его населения.
Примерно такая же благодать наступала и при системе откупа – когда тому или иному высокородию на откуп отдавали целые обширные территории, а то и какую прибыльную отрасль. Заплатил в казну фиксированную сумму – и пожалуйста, пользуйся всем остальным в собственное благо: бери «суверенитета», то есть, простите, матценностей столько, сколько сможешь проглотить. Несколько напоминает залоговые аукционы.
В наше славное время в кормление или на откуп можно было бы брать/отдавать не только аэропорты. Таможня, к примеру, могла бы прокормить изрядное количество очень достойных людей и их близких. Распределение электричества или газа по необъятным просторам посредством построенных за государственный счет линиям и трубопроводам. Катание по железной дороге. Или по шоссейной. Выдача справок БТИ, новых паспортов, а также всяческих многообразных других документов, формы и содержание которых легко и непринужденно придумают сами потенциальные кормящиеся. Да мало ли чего можно придумать. Автопром. Нефтянка. Весь мирный атом. Рыба и ее икра. Лес…
У системы кормления есть лишь, по сути, только один недостаток. Кормящийся никогда не бывает уверен в том, что таковое счастье на него свалилось не то что навсегда, но хотя бы сколько-нибудь надолго. Поэтому он всегда заинтересован лишь в том, чтобы кормящий не сдох с голоду завтра, но не в том, чтобы тот развивался, процветал и помогал процветать кормящемуся послезавтра. Оттого-то посаженные на кормление бояре никогда сильно деньгами в кормящих не вкладываются – ни в холопов, ни в отрасли, ни в страну. Потому как – временщики.
Так что «Внуково», конечно, отдать можно кому угодно – хоть мэру, хоть губернатору соседнему, хоть какому министру. Сразу оно оттого не закроется и не загнется. Но смердеть будет не хуже «Шереметьева-2».
