О русском юродстве

Одним из самых интересных феноменов на Руси всегда были юродивые. Под видом полной и окончательной невменяемости они произносили вслух то, что другим было страшно даже подумать. В этом смысле, конечно, юродивые были прообразом российской демократии. Однако они никогда не были прообразом российской оппозиции, поскольку их сумасшедшие бредни никогда и никем не воспринимались как руководство к действию, иначе они тотчас переходили бы в разряд бунтарей, которым место на плахе, дыбе или виселице, а не на шутовском почетном месте при Государе.

К тому же юродивые — те, которые выживали и выслуживались в истинные легитимные сумасшедшие, остатками разума всегда тонко чувствовали ту тонкую грань, за которую не стоило, следуя инстинкту самосохранения, переходить даже в самом страшном бреду. Ибо чувство юмора у российских правителей всегда было и вариативно, и ограниченно одновременно. Наконец, благодаря юродивым российская политическая и общественная практика заиграла такими сочными красками и неизбывными гранями, что любой попавший сюда иностранец, а то и просто наблюдатель своеобычности русской жизни со стороны, изумленно всякий раз застывал в восхищенном ступоре, причмокивая языком повторяя — «умом Россию не понять».

С плавным течением русской истории юродство, впрочем, перестало быть уделом узкой касты сумасшедших, обретя черты полноценного политического стиля. Так что, глядя теперь на вполне официально нормальных политических деятелей разной величины, никогда не поймешь, это они всерьез делают и говорят или просто придуриваются. Одновременно происходит постоянное стирание граней между постылой регулярной реальностью и веселым бесшабашными сумасшествием. Стремительность и незаметность перехода оттуда сюда и придает русской жизни тот самый неизбывный колорит, который мощным якорем удерживает на родных просторах миллионы и миллионы, несмотря на их вопиющую бедность. Потому как жизнь здесь веселее и интереснее.

Любо дорого смотреть, к примеру, как весело и задорно проходили дальневосточные выборы. Сами по себе они стали живым и буквальным воплощением стародавней русской мечты совместить трудносовместимый процесс съедания рыбки с чем-то таким особенным, что даже и язык не поворачивается сказать с чем. Причем в приморском случае роли явно разделились, ибо рыбку точно съедят одни – вполне конкретные ребята, – а вот вторую часть исконной русской мечты отведено воплощать в жизнь другим персонажам. Виктор Черепков в данном случае стоически взял на себя вторую часть ролевой игры.

Он, а также все прочие — вполне вменяемые — местные государственные мужи классно срежиссировали массовку под названием «демократические выборы губернатора Приморского края» : на улицах задорно блеют экзальтированные старички и старушки. На улицах висят красочные растяжки электоральной демократии (не путать с растяжками, практикуемыми боевиками и федералами в чеченских городских кварталах). Люди послушно тянутся на избирательные участки, опуская попачканные в разных местах галочками бумажки-бюллетени, счастливо веря в то, что от места простановки галочки на бумажке хоть сколько-нибудь зависит продолжительность подачи света в их квартирки.

Между тем на кону – насквозь криминализированный участок суши, основным призванием которого по нынешней жизни стало обеспечение бесперебойных поставок рыбного сырья для японских «суши» и «сашими». По некоторым оценкам, оборот незаконного рыбного промысла в Приморье составляет несколько миллиардов долларов. Посему всякая мысль о том, что исход подобной партии будет легкомысленно отдан на откуп местным юродивым или блеющим в темноте старушкам, может исходить только от законченного идиота. В этой связи было особенно смешно наблюдать за выражением лица тех, кто всерьез сомневался, чем же может закончиться местный шемякин суд по снятию юродивого Черепкова, мешающего съесть рыбку, с дистанции. Предсказывать исход всех подобных предвыборных процессов независимо от того, какая именно «рыбка» клюет в тех или иных регионах, в последнее время стало сущим удовольствием, поскольку наперед известно: кто особенно сильно не нравится, сами знаете кому сами знаете где, тот по суду и будет снят. Не будем утомлять фамилиями высоких, но закулисных актеров. Скажем лишь, что в сущности их большая игра напоминает дележ разных частей воблы за пивом и домино в каком-нибудь тихом скверике: кому спинка, кому ребрышки, кому икорка, а кому – лишь «пузырь».

Схожая картина наблюдалась и в более приличном, казалось бы, месте – в самой Государственной Думе. Там довольно большая группа юродивых с Лениным в сердцах грудями и задами пыталась преградить путь к трибуне правительственным докладчикам по Земельному кодексу, поскольку те принесли «в клюве» зловещий план, согласно которому земля-мать все-таки продажна. За исключением, правда, сельскохозяйственной матери. Но все равно: для устроителей живых думских цепей и баррикад это означает, что у их друзей из числа вполне вменяемых председателей всяких там совхозов и глав местных сельских администраций прямо изо рта вырывают с кожурой и костями столь сочную и аппетитную рыбку, что тем разве что только и остается, как заняться тем же, чем и юродивому Черепкову в далеком Приморском крае.

Мне, к примеру, становится даже по-человечески жалко главу той местной администрации одного подмосковного района, где я лет семь назад прикупил 15 соток глинистой подмосковной земли. Покупка, осуществленная за чувствительную для меня лично некую сумму наличных зеленого цвета, была изящно названа землеотводом под индивидуальное строительство и была удостоверена главой местной администрации — глубоко пьющей женщиной, собутыльник которой, собственно, и продавал 15-соточный надел, выведенный собутыльницей из сельскохозяйственного оборота.

Поскольку вывела она довольно много, в результате местное хозяйство уже сравнительно давно ничего не пашет, не сеет и не жнет. Зато ее личная жизнь на протяжении всех этих лет складывалась весьма благополучно. Можно было с удовлетворением наблюдать, как стремительно менялись марки машин около ее дома, эволюционируя от скромной «Нивы» к последним чудесам японского автомобилестроения. Сам дом «предсетельши» тоже строился и хорошел год от году. Женщина явно, даже не особенно скрывая это, сидела на «откате» от купли-продажи непродажной земли. И вот теперь, выходит, ее надо снять с ее жирной «рыбки» и посадить… Сами знаете куда. Жуткая несправедливость! Против которой, собственно, и восстали всей ленинской душой и потными телами думские юродивые. Впрочем, в данном случае скорее они были все же юродивыми притворными.

Впрочем, по части задорного юмора и звонкой политической шутки всех все же пока превосходит наш президент. К примеру, он не только не переставал шутить на протяжении всей люблянской встречи с Бушем, но и продолжил шутить после оной во время публичной пресс-конференции на зеленом словенском лужку. На вопрос, как они обсудили расширение НАТО на Восток, Владимир Владимирович достал «из рукава», точно заправский иллюзионист, манускрипт времен Вячеслав Михалыча Молотова, в котором послевоенный советский министр иностранных дел якобы всерьез отписал Западу, что, мол, товарищ Сталин тоже хочет в НАТО. Хотя известно, что означенный товарищ был, пожалуй, самым известным в русской истории юродивым, шутки которого даже воплощались в жизнь почти три десятилетия кряду безо всяких шуток со стороны всех прочих.

Межу прочим, Владимир Владимирович непринужденно шутит по поводу вступления России в НАТО уже не в первый раз. Шутка, повторяющаяся с таким постоянством, нет-нет да и наводит на мысль о том, что на самом деле она не является никаким проявлением юродства и шутовства, а есть истинное тайное устремление загадочной президентской души. Который внутренне втайне тянется к Европе, но поскольку окружен слишком большим числом юродивых идиотов – как истинных, так и притворных, путающих шутовство с реальностью и Запад с Востоком столь же легко, как и свой карман с государственным, — то вынужден тщательно маскировать свои европофильские замашки под личиной более привычного нам гэбэшного юмора.

Сколь преуспеет он в своих то ли шутках, то ли планах, когда-нибудь, даст бог, выяснится. Когда, к примеру, Владимир Владимирович, обводя страну и прочих игроков своим неповторимым прозрачным проницательным взглядом, вынет «из рукава» решающий козырь-костяшку, треснет им звонко со всего маху по столу и радостно воскликнет: «Рыба!». И все поймут: точка, приехали. Дальше ходить уже некуда.