Величие ерунды

Объявление в супермаркете (не нашем, громко): «Водитель автомобиля номер такой-то, вы забыли погасить габаритные огни». То есть кто-то увидел, смекнул (причем, заметим, не то, что его машину «запер» какой-то козел, оставив свою «тачку» где ни попадя), что аккумулятор сядет, пока растяпа занимается шопингом, подошел к кассиру, а тот объявил на весь зал. Вопрос на засыпку: начиная с какого уровня ежемесячных доходов в стране на душу населения с ее душами происходит столь непонятная нам метаморфоза?

Или вот еще картинка. Идет посадка пассажиров на авиарейс. Не «Аэрофлота» и не его производных, бороздящих воздушные просторы нашей все еще необъятной родины. Первым работник авиакомпании непременно проводит в салон некое чрезвычайно дряхлое создание в инвалидном кресле (если, разумеется, таковое на данном рейсе вообще летит). И уж после божьего одуванчика начнут сажать всех прочих. Другой работник – той же авиакомпании — встретит одуванчика в порту прибытия, поможет взять багаж и передаст на руки встречающим родственникам. Второй вопрос на засыпку: каков должен быть уровень ежемесячных пенсий, чтобы их получатели начали «летать» столь высоко в глазах, скажем, отечественных авиакомпаний?

Картинка номер три. Электричка в одной из скандинавских стран. Вагонов всего восемь. О том, что все места сидячие, мягкие и не порезанные хулиганами, можно специально не упоминать. Перечислим лишь вагоны. Один – ресторан, он же бар. Один – специально для перевозки багажа, следующего отдельно от пассажиров, домашних животных (в специальных вольерах) и велосипедов. Еще один – специальный детский с игровой площадкой, полной каких-то игрушек и книжек и при специально обученном воспитателе-аниматоре. Остальные – собственно для езды по железной дороге в нашем понимании этого процесса. Вопрос номер три: сколько должен стоить билет для поездки на таком чуде социально ориентированной техники, причем с работающими в каждом вагоне неизменно чистыми туалетами?

Ответ на вопрос номер три, кстати, самый простой: эта цена (при поездке длительностью часов пять-шесть) вполне сопоставима с ценой билета на поезд Москва--Петербург. Однако стоит ли отвечать на первый и второй вопросы, если дело, кажется, все же не только в деньгах? Ведь, к примеру, наши супермаркеты посещают люди с реальными доходами (после легальной выплаты этими посетителями всех налогов со своей показываемой зарплаты) в несколько раз выше среднеамериканских (после выплаты теми всех налогов с их показываемой зарплаты), не говоря уже о европейских. А разве повышение пенсий нашим до $500 (примерный уровень социальной пенсии в тех же Штатах) гарантирует автоматическое чудесное превращение темного сарая под названием «Шереметьево», обслуживаемого какими-то мрачными людьми в разнообразных униформах стиля милитари, в подобие «предприятия образцового капиталистического обслуживания»? Не верю.

Эти странные реминисценции пришли в голову автору совершенно некстати (и он уже даже не может в точности восстановить ассоциативный ряд) — почему-то именно тогда, когда он наблюдал за жаркими дебатами в Думе по поводу законопроекта о политических партиях. Вернее, сначала этих законопроектов было аж пять, но четыре погибли в боях, а выжил один – путинский. Дай ему бог здоровья.

Недруги путинского проекта утверждали, что писан сей проект явно сатрапом и душителем свободы. Мол, злокозненный документ обязывает в каждом регионе партию, если она хочет выжить, держать какое-то фиксированное число членов, а в масштабах страны – еще большее число членов. И члены эти будут кормиться с государственной руки, а если партии на выборах себя покажут плохо, то руку эту от них уберут и они будут подвергнуты политической эвтаназии. И вообще, мол, в результате этих страшных передряг партий в России станет мало-мало — уж никак не нынешние 190 штук.

Прямо сделалось страшно. То есть мы подозревали в душе, что партийная демократия у нас расцвела пышным цветом, но чтобы именно до количества 190 штук! А когда глава Центризбиркома сказал, что после принятия путинского закона партий у нас останется вообще не более 10-30, то сделалось страшно еще раз. Вешняков ведь чем известен: ему вещие сны снятся, причем в цифрах. Какая цифра ему приснится, такая потом на предвыборной рулетке и выпадает. Словом, вещий он человек, потому знает, что говорит, и ему надо верить.

С другой стороны, если посмотреть на это партоубийство спокойно, то что нам с того, что их останется 10? Да хоть одна. Потому что никакого влияния число этих членских организаций при нынешнем неизменном характере поведения самых выдающихся их членов (скажем, заседающих в разного рода думах), а также периодически им пассивно (ну очень пассивно) сочувствующих иметь на нашу повседневную жизнь не будет. И если сегодня представляется совершенно невозможным определить, чем партия №45 отличается от партии №189, а партия №20 --от партии №102, то завтра мы хотя бы будем путаться в 10 штуках вместо 190 – вот и вся недолга.

А для того чтобы кричать о величии страны (не конкретизируя, в чем именно оно состоит), о неустанной заботе о старых и немощных, замерзающих, неработающих и беременных (опять же без доведения страстных и гневных воплей до стадии воплощения в дело), о надобности крепить оборону, армию и правопорядок в целом, о происках врагов России на Балканах, о том, что долги платить либо нечем, либо мы вообще не будем, о том, что хорошо бы повысить а) зарплату, б) пособия, в) стипендии, г) пенсии, но ни «а», ни «б», ни «в», ни «г» — нечем, вполне довольно вообще одной — руководящей и направляющей — партии при членстве миллионов в 20.

Потому что, если честно, страшно надоело про величие. Про большие и только про большие дела. Про державность духа. Про громадье планов, сверстанных в стратегические направления развития на 10-15 лет вперед. Про эпохальность несбыточных свершений и сопливость розовых несбывающихся – потому что «на дядю» — надежд. Про миллионы и миллиарды – неважно, долларов или рублей, но не копеек,— на которые мы, гордые, не размениваемся. Про серые по будням массы и многоуважаемый по праздникам демократии (то есть в пору выборов) электорат в целом, за которым не видно лиц. Даже про отдельно взятые населенные и не очень регионы, как назло замерзающие не индивидуально и даже не поподъездно, а уныло и обезличенно — массово.

А настоящая многопартийность, кстати, могла быть рядом, но рядом она не проживает – ни в виде фиксированных членов, ни в виде сочувствующих. Вот – Партия Борьбы с Мочащимися в Подъездах и Лифтах (ПБМПиЛ). Вот – Партия Убежденных Сторонников Расчистки от Снега Собственной Улицы (УСРССУ). А вот – Добровольные Мусорщики России (ДМР), следящие лишь за тем, чтобы отдыхающие в «местах массового скопления людей» не гадили в зоне непосредственного отдыха. А вот – Союз Благоустроителей Детских Площадок (СЮДП), Лига Озеленителей Там, Где Живешь (ЛОТГЖ), Конфедерация Регламентированной Заботы о Престарелых и Немощных (КРЗоПиН), Фронт Борьбы с Социальным Иждивенчеством и Нытьем (ФБСИН). И наконец, самая потенциально массовая и самая перспективная партия России — Всероссийский Альянс Малых Полезных и Практичных Дел «Непаханное Поле» и ее молодежное крыло «Начать и Кончить» .

Только такая многопартийность и есть истинная. И только после ее возникновения наших стариков начнут по-настоящему уважать начиная с младенчества, в электричках появятся детские игровые вагоны, чиновник будет несколько больше бояться воровать налоговые деньги, президент – пороть бессодержательную чушь про верховенство конституции, которую никто никогда не читал, а сами мы будем предупреждать ближнего об оставленных им включенных «габаритах» посредством громкоговорящей связи и потянемся к ухоженным и озелененным помойкам с предварительно совершенно бесплатно отсортированным (не хуже, чем в Европе) мусором: стекло – отдельно, бумага – отдельно, пищевые отходы – отдельно… Благолепие, одним словом.

Боже, да неужели вы поверили в эту несусветную чушь?!