Цивилизация
Хуннский царевич Модэ, задумавший убить отца, приказал своим воинам стрелять в том направлении, в каком он пустит стрелу. Сначала он пустил стрелу в своего любимого коня, и те, кто не последовали его примеру, были казнены. Затем он выстрелил в любимую жену, и все, у кого дрогнула рука, остались без головы. Когда же во время охоты он встретил своего отца, то только указал в его сторону, как тот покрылся стрелами, став похожим на ежа.
Как-то так выглядят отношения в интернете, когда кто-то указывает на жертву (человека, компанию, новость), и все стрелы летят в одном направлении.
Интернет и социальные сети так стремительно вошли в нашу жизнь и стали частью нас самих, что мы едва успели разобраться, чем это нам грозит. И совсем не успели выработать какие-то правила по технике безопасности: как общаться в соцсетях и не перессориться со всеми насмерть, как проводить время в фейсбуке и не сойти с ума или как не переселиться в мир выдуманных новостей и фейков.
Мы оказались не готовы, что какие-то формы отношений, перекочевав в интернет, примут гипертрофированные формы. Например, травля. От подросткового буллинга до крестового похода Навального против Долина, от #metoo до личных разборок. В итоге хорошие, правильные движения скатываются до охоты на ведьм и свары в интернете. В соцсетях каждый может писать — у себя или в комментариях — все, что захочется. А кроме «сам дурак!» обычно ничего в голову не приходит. В лицо скажет не каждый, не осмелится или просто не окажется такой возможности. А соцсети дают возможность поучаствовать в словесной драке всем без исключения.
И самым сложным оказывается сдержаться и промолчать.
Фейсбук — это такая скамейка во дворе, только вместо трех бабушек-сплетниц на этой скамейке сидим мы все. И точно так же обсуждаем любого, кто пройдет мимо (в ленте). Социальные сети не только утоляют наше любопытство, но и еще больше распаляют его, и мы, как скучающие старушки, только и ждем, когда можно будет сунуть свой нос в чью-то жизнь и поучаствовать в ее обсуждении.
Вот Нюта Федермессер вступила в ОНФ. Не уверена, что имею право обсуждать и осуждать ее, кто я такая? С другой стороны, занятие благотворительностью не дает никакой личной неприкосновенности, да и вообще не гарантирует абсолютной порядочности этого человека во всех вопросах. И у меня пальцы чешутся написать что-нибудь едкое про приспособленцев. Но лично я ее не знаю, с какой стати мне приходить к неизвестному человеку на страничку и что-то ему высказывать. Это как если бы я случайно столкнулась с ней на улице и, ухватив за локоть, стала бы выговаривать за вступление в ОНФ. Да и с какой стати писать это и на своей странице.
Есть миллион других важных тем, а лента фейсбука и без меня всегда выглядит поразительно однообразно: сегодня все дружно осуждают одного, завтра — другого. Страшно же запоздать с высказыванием своей личной позиции, очень хочется быть в центре актуальных дискуссий.
Конечно, у соцсетей множество плюсов. Вот, к примеру, московский ресторан пытается избавиться от беременной официантки, потому что вид ее живота может быть неприятен посетителям. А в подоплеке, скорее всего, нежелание платить ей, когда она будет в декрете. В дофейсбучную эпоху пошла бы она, солнцем палимая, а сейчас написала в фейсбуке — и тут же появилось море гневных комментариев и постов, а столичный телеканал снял о ней сюжет. И это хорошо!
Или другая девушка написала, что владелец маленького, но известного бренда одежды не только кинул с зарплатой, но еще и предложил постучать ей по лбу детородным органом. Репутация бренда обрушилась буквально за вечер. Никто бы не пошел ради незнакомой девушки громить витрины магазина или писать на дверях свои «негативные отзывы», но в интернете же все проще, тут даже с дивана вставать не нужно, и страничка бренда теперь исписана фразами вроде «себе постучи, козёл». Я и сама написала.
Понятно, что когда становится известным, что некто замечен в неподобающем поведении — хватал за зад, кинул с деньгами — все симпатии на стороне жертвы. Правда, в уголовном праве есть понятие «презумпция невиновности» — человек невиновен, пока не доказано обратное. Но в соцсетях все быстры на расправу. Истеричная предвзятость не дает права на справедливый суд, презумпция невиновности здесь не действует. Все это формирует негативное информационное поле, которое может не только репутацию испортить, но и повлиять на следствие — следователи тоже люди, и так же, как все остальные, торчат в интернете. Не говоря уж о том, что новость о снятых обвинениях уже не так интересна, не попадает в новостные сводки и не становится достоянием широкой общественности. И человек живет с этим клеймом, что то ли он шубу украл, то ли у него украли, но что-то нехорошее с ним случилось.
И так можно сломать жизнь — не только оставить без работы, без друзей, с испорченной репутацией, но и довести до самоубийства.
Вот к примеру в Швеции, на волне metoo, под раздачу попал один из известных театральных режиссеров, обвиненный во всех грехах. Вот только спустя время режиссер покончил с собой, а обвинения так и остались недоказанными.
Но промолчать трудно не только рядовым пользователям, но и журналистам. Трудно представить, что 18 апреля 1930 года «Би-би-си» сообщили: «There is no news» и вместо новостных программ крутили классическую музыку. Сегодня новости есть всегда, и устаревают они раньше, чем попадают в эфир, а забываются быстрее, чем мы успеваем их прочесть, поэтому нам все время требуется новая «доза».
Социальные сети, едва появившись, стали источником новостей, а электронные СМИ ускорили и упростили публикации — за событиями можно следить теперь буквально в режиме реального времени. Безусловно, в этом есть немало плюсов: демократизация информации, возможность предавать огласке то, что замалчивают официальные СМИ, и прочее, прочее. Но в погоне за быстрыми новостями СМИ публикуют все, что может вызвать эмоции — удивить, разозлить, возмутить. Читатели ведь как сороки — бросаются на все блестящее. И тут же подхватывают горячую новость, тиражируя в соцсетях. Или в обратную сторону — яркая, скандальная публикация в соцсетях попадает в СМИ, которые не могут себе позволить тратить время на разбирательства и выяснение обстоятельств. Главное — опубликовать, а что там случилось на самом деле, потом разберемся.
Многие новости нам кажутся достойными обсуждения и осуждения. «Врач ударил пациента», «учительница послала на три буквы ученика», «политик ляпнул глупость», «оппозиционер сделал гадость». Но информации слишком много — новости, ленты соцсетей, мессенджеры, — и мы не только не можем проверять всю информацию, мы даже не в состоянии хотя бы притвориться объективными. По сути, мы выбираем из предложенного то, что нам близко идейно и вызывает приятные эмоции.
Вот появилось в новостях, что кто-то слил в интернет видео, где чиновница, прославившаяся высказыванием «государство не просило ваших родителей вас рожать», танцует голой. Лично мне чиновница кажется мне глупой и злой, она мне омерзительна, и я с радостью верю этой новости. Но стоит только найти видео (которое уже почти отовсюду удалено) и просмотреть его, чтобы понять — скорее всего, это не она.
Но нужно же потратить время, и, главное, зачем — чтобы убедиться, что мстительное ликование было беспочвенным. Лучше принять новость на веру, да и невозможно проводить собственное журналистское расследование по поводу каждой информации, появившейся в сети.
Так же с каждой новостью, которая меня возмущает. Только появляется что-то о врачебных ошибках, домогательствах, коррупции, любых скандальных, неприятных историях, как я моя рука тянется, чтобы опубликовать это на страничке в фейсбуке. Но откуда я знаю, что то, что написано, правда? Откуда я знаю, что было причиной случившегося или что осталось за кадром?
Мы привыкли, что если СМИ что-то опубликовали, значит, они проверили информацию. Но теперь это не так. Мы верим любому печатному слову, потому что мы воспитаны на доверии ко всему, что «не вырубить топором», но в социальных сетях, которым мы продолжаем по привычке верить, никто не несет ответственности за сказанное. По сути, интернет, который вроде как является информационной средой, вовсе не источник информации, а только генератор нужных нам эмоций. Мы приходим туда, чтобы получить положительные эмоции от чтения того, что нам идейно близко, и слить отрицательные (что доставляет еще большее удовольствие), участвуя в очередной травле или тиражируя скандальные новости.
Соцсети стали канализацией, куда мы сливаем все, что накипело, и прямо не сходя с дивана самоудовлетворяемся, ощущая себя экспертами во всех областях сразу, моральными ориентирами и частью большой, влиятельной группы тех, кто за всё хорошее против всего плохого. И как только кто-то укажет нам в нужном направлении, не медля пускаем свои стрелы, как воины царевича Модэ.
Никогда не знаешь, кто указал нам, куда стрелять. Такой же рядовой житель фейсбука, как мы, который, как и мы, некритично воспринял историю, не захотел разобраться в ситуации или просто дает выход своим эмоциям. Или манипулятор, который специально подстраивает интернет-скандал, чтобы поквитаться с оппонентам из личных или профессиональных целей.
Устраивая такие травли, можно банально мстить, можно избавляться от конкурента или уничтожать репутацию публичного человека. Поучаствовать в этом психологически приятно, особенно в последнем — это дает иллюзию значимости. И все каждый раз, приготовившись натянуть стрелу, наверное, нам стоит лишний раз подумать, участвовать ли в этом. Кто знает, не полетят ли в следующий раз эти стрелы в вашу сторону.
