Цивилизация
В сентябре 2013 года председатель Си Цзиньпином официально объявил о масштабном мегапроекте — строительстве транспортно-логистической системы «Один пояс — один путь». В упрощенном виде проект был назван новый Шелковый путь, он призван расширить нескончаемый поток китайских товаров в Азию и Африку, но, в первую очередь, в ЕС.
Инициатива была поддержана 40 странами и с восторгом была встречена в России. Нам отводилась завидная роль страны-транзитера, которая может неплохо заработать на доставке китайских товаров и заодно вдохнуть жизнь в восточные регионы.
На начальной стадии проект возрождения Шелкового пути выглядел в самом деле абсолютно вдохновляющим. Но спустя шесть лет Россия и Китай все еще пытаются найти общий язык для реализации этого проекта.
Ворох меморандумов, куча презентаций
В августе делегация Внешэкономбанка (ВЭБ в России главный институт развития, в том числе по совместным инфраструктурным проектам с КНР) обсудила в Пекине «реализацию совместных проектов с Государственным банком развития Китая (ГБРК) и представителями китайского бизнеса». Представители ВЭБ встречались и c представителями Фонда Шелкового пути и Экспортно-импортным банком Китая. С китайской стороны был высказан интерес «к российским проектам в сфере лесохимии и магистральной инфраструктуры».
Это образец той риторики, которая обычно сопровождает попытки Москвы и Пекина нащупать почву. Прошедшие шесть лет ушли на подписание целого вороха меморандумов о намерениях, на проведение презентаций, роуд-шоу, на обмен бизнес-делегациями, на участие правительственных чиновников в форумах и конференциях, посвященных новому Шелковому пути…
В конце концов была создана банковская инфраструктура для финансирования проектов. И названы сами проекты. Они однозначно подаются, как совместные, как согласованные с китайскими партнерами в рамках Нового шелкового пути. Но только
самого Шелкового пути, который планировалось проложить от границ Китая через территорию России, как не было, так и нет.
Между Россией и Китаем реализуется немало двусторонних проектов, это правда. К 2024 году Россия планирует удвоить товарооборот с Китаем — до $200 млрд. Задача вполне реальная. Добиться ее выполнения можно хотя бы за счет наращивания поставок нефти, газа, леса.
Более того, некоторая часть двусторонних проектов с Китаем может стать частью нового Шелкового пути. Например, в его морском варианте. Россия совместно с партнерами из Китая готовится профинансировать строительство судов ледового класса для развития проекта «Ледового Шелкового пути», сообщало 17 сентября агентство Синьхуа.
На финансирование проектов поставки танкеров привлечены средства Государственного банка развития Китая в объеме 27 млрд рублей. Проект подается как механизм «сопряжения интеграционных инициатив ЕАЭС и «Пояса и пути». Но выстраивание Шелкового пути по северным морям — это еще более отдаленная и еще более затратная идея, чем сухопутный вариант.
Тянут на себя китайское одеяло
Даже Китай не может позволить себе распылять средства на все направления сразу. Но стоит ли тогда удивляться, что имеющиеся госфинансы, размазанные тонким слоем на многие годы вперед, не дают эффекта?
И пока Россия только приступает к точечной реализации проектов в рамках Шелкового пути, партнеры не дремлют. Тянут китайское шелковое одеяло на себя.
Зарабатывать на транзите товаров из Китая в Европу мечтает едва ли не каждая страна, чье географическое положение это позволяет. Глава Белоруссии Александр Лукашенко достраивает под китайский мегапроект особую экономическую зону «Великий камень». Причем достраивает на китайские же миллиарды юаней.
Перетянуть на себя Шелковый путь давно готовы Азербайджан и Турция вместе с Грузией. Эти страны уже прошли путь подписания пекинских меморандумов о намерениях. Еще в 2017-м началось сервисное обслуживание новой железной дороги от Баку (порт Алят) через Тбилиси до турецкого города Карс.
Протяженность магистрали Баку — Тбилиси — Карс (БТК) составила 826 км.
В перспективе эта ветка станет частью нового Шелкового пути, соединив Китай с Европой до самого Лондона. Через турецкий тоннель под Босфором и в обход России.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган по случаю пуска первого состава по БТК сделал громкое заявление: «Мы объявляем о создании прямого железнодорожного сообщения от Лондона до Китая».
В первые годы эксплуатации по этой магистрали предполагается перевозить 1 млн пассажиров и 6,5 млн тонн грузов, на втором этапе объем грузоперевозок может достичь 17–20 млн тонн и до 2 млн пассажиров в год.
В России наоборот свернули сопоставимый по протяженности железнодорожный проект Москва – Казань (порядка 850 км), изначально проектируемый под китайский Шелковый путь.
Не сошлись в условиях сделки. А брать целиком на себя расходы в 1,3 трлн рублей на прокладывание этой ветки российское правительство не решилось.
Казахстан тоже построил для китайских товаров особую экономическую зону — Хоргос — на границе с западной частью Китая. И одновременно Казахстан участвует в проекте Баку-Тбилиси-Карс. «Казахстан стал транзитным государством, эффективно соединяющим Азию, Европу, север и юг», — говорил ранее по этому поводу экс-глава республики Нурсултан Назарбаев.
Слишком медленно, слишком опасно
У России потенциально сохраняется шанс вписаться в новый Шелковый путь, предложив модернизированный Транссиб. По нему и сейчас идут грузы из Китая. «Но проблема упирается в загруженность Транссиба внутренними российскими грузами, низкую пропускную способность магистрали и недостаточную скорость движения. Выдержать масштабный дополнительный транзит из Китая затруднительно», — говорит Марк Гойхман, ведущий аналитик ГК TeleTrade.
Похоже, Россия сама похоронила идею вписаться в новый Шелковый путь, переключив финансовые ресурсы на строительство железнодорожного и автомобильного сообщения из Краснодара в Крым. Следующий проект такого рода — магистраль от Ростова до Краснодара. Это еще десятки миллиардов рублей.
Эксперты, впрочем, говорят, что проблема присоединения к новому Шелковому пути не всегда только в ограниченности средств. Проблема в геополитике, в обострившихся взаимоотношениях России с Западом.
Китайцы любят повторять, что между Пекином и Вашингтоном прохладные политические отношения, но горячие экономические связи.
В Китае давно прописались все крупнейшие торговые компании США и банки. С Россией все наоборот. Идеологически две страны близки друг другу, что неоднократно доказывают, например, результаты голосования по повестке Совбеза ООН. А вот экономическая интеграция развивается с трудом. «Одна из главных проблем, которая произошла с Россией в последние годы, это то, что она стала труднопредсказуемой страной, с непредсказуемостью внешней политикой», — предупреждает первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин.
Но и сами китайцы — трудные партнеры, отмечает Сергей Дейнека, финансовый аналитик «БКС Премьер». «В частности, китайцы предоставляют финансирование по проектам на невыгодных условиях, зачастую навязывая свое не самое уместное в конкретных условиях оборудование, рабочую силу и т. д.», — говорит эксперт.
Кроме того, китайцы опасаются работать с рядом российских партнеров, близких к властям РФ. «И все из-за опасений вторичных санкций», — указывает Дейнека, поясняя, что в инфраструктурных проектах обычно участвуют крупные китайские компании, бизнес которых выходит далеко за пределы Китая, и таким компаниям небезраличны санкции США и ЕС.
Пекину гораздо интереснее работать с Африкой и Латинской Америкой, где правительства, ввиду тяжелого экономического положения, легко позволяют ему строить заводы с помощью китайской техники и использованием китайских же рабочих. «В отличие от России, в этих странах Пекин может достаточно легко получить доступ к полезным ископаемым и контролировать всю производственную цепочку до самой отгрузки в Китай», — подчеркивает Геннадий Николаев, эксперт Академии управления финансами и инвестициями.
«Можно назвать достаточно большое число стран, попавших в кредитную кабалу от Китая», — напоминает эксперт, добавляя, что 15 африканских стран отказались от сотрудничества по «Шелковому пути», а в тех, что согласились, периодически проходят митинги с требованием прекратить китайскую экспансию.
Санкции Запада в таких долгосрочных мега-проектах не важны, достаточно привести пример с российским газопроводом «Северный поток — 2», его строят вопреки санкциям, возражает Эмиль Мартиросян, доцент кафедры менеджмента Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС.
Эксперт считает, что европейские партнеры пока воздерживаются от инвестиций в новый Шелковый путь, поскольку банально не видят финансовых преимуществ. «Ключевые характеристики логистических проектов — скорость, стоимость доставки и уровень брака, издержек. Сейчас вариант доставки грузов по «большой воде» в целом устраивает Европу, тариф приемлем», — заключает Мартиросян.
