Цивилизация
Председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов призвал Россию к созданию системы глобальной юридической обороны. «Россия путем принятия соответствующего закона должна гарантировать своим гражданам и юридическим лицам защиту от недобросовестной конкуренции правовых систем иностранных государств», — заявил он на петербургском юридическом форуме.
Премьер Медведев пообещал изучить идею: «Конечно, эмбарго, моратории, реторсии — это очень круто. Но иногда это практикуется в международной жизни. В любом случае это лучше, чем военная операция».
С Медведевым надо согласиться. Это и круто, и практикуется. Во всяком случае, в США и Великобритании вопросы юрисдикции судами могут решаться без особой оглядки на такие условности, как национальный суверенитет рассматриваемых субъектов. Субъекты на это периодически обижаются, но по умолчанию решение американского суда насчет дел где-нибудь на краю света имеет вполне серьезные последствия. И тому есть несколько причин.
Часть из них носит репутационный характер. Так сложилось, что при всей неприемлемости англосаксонской системы права для государств, практикующих континентальное право, сам институт судов в США и Великобритании имеет устойчиво высокое реноме. Это можно считать исторической несправедливостью или результатом интриг мировой финансовой закулисы, но сейчас это именно так.
Другие причины носят более приземленный характер.
Несмотря на тектонические сдвиги в мировой экономике, США сохраняют в ней доминирующее положение, а следовательно, их суды обладают неизмеримо большим количеством инструментов, с помощью которых могут наказать иностранцев, взяв их за самое чувствительное место — за кошелек.
И тот и другой факторы работают не всегда и не обязательно в полной мере. Десятилетиями вполне спокойно чувствовали себя преследуемые в США за мошенничество люди в Швейцарии — например, известный гринмейлер Марк Рич, которого в итоге помиловал, избавив от дальнейшего внимания американской Фемиды, Билл Клинтон. В частности, потому что Швейцария не признавала юридической агрессии США на своей территории и в своих внутренних делах. Есть и другие варианты — например, Иран готов скорее подвергаться санкциям, чем допускать даже намек на то, что его своеобразное право может быть подвержено влиянию извне.
В общем, инициатива Антона Иванова выглядит вполне любопытно. Вопрос, конечно, в том, является ли она адекватной нынешнему раскладу сил. Для того чтобы те, кто олицетворяет «правовые системы иностранных государств», заметили ее вместе со всем предлагаемым набором репрессивных мер (запрет на въезд в Россию, а главное — заморозка и даже конфискация активов), нужно прежде всего, чтобы их интересы здесь были чувствительны, активы велики, а надежды их приумножить высоки. Не то чтобы это нереалистично.
Западные нефтяные компании, например, могут быть довольно уязвимы в этом плане. Другое дело, для того чтобы таким образом защищать российские интересы за рубежом, надо по максимуму продавать зарубежным инвесторам российские активы, до которых в случае чего легко дотянуться нашим судам.
Что касается репутационного багажа российской судебной системы, то здесь, честно говоря, рассчитывать особо не на что. В том числе и там, где речь идет о хозяйственных спорах. Да, арбитраж, возглавляемый Ивановым, на фоне судов других юрисдикций выглядит флагманом реформ. Но, во-первых, именно на их фоне, а во-вторых, ни для кого же не секрет, как эффективно можно решать в России бизнес-вопросы с помощью уголовного права.
Так что «мягкую силу» — то есть противопоставление российского суда иностранным как более честного и справедливого — использовать никак не получится. Пока, во всяком случае. Конечно, если ради провозглашенных Антоном Ивановым целей защиты интересов России за рубежом получилось бы как следует прибраться дома, это было бы просто восхитительно. Ради этого можно было бы его инициативу и поддержать. Но верится с трудом.
