Цивилизация
Патриарх Алексий II, руководивший РПЦ все годы постсоветской истории России, стал в определенном смысле основателем традиции взаимодействия церковных и светских властей в новую эпоху. Разумеется, рейтинги патриарха, в отличие от рейтингов светских руководителей страны, никогда не замерялись, но Алексий II одинаково явно поддерживал и режим Ельцина, и режим Путина без потери, как выразились бы светские комментаторы, политического лица.
Занимая позицию «над схваткой» в критические периоды новой истории России (августовские события 1991 года, разгон мятежного парламента в 1993-м), в общем и целом РПЦ при Алексии II последовательно укрепляла союзнические отношения со светской властью.
Когда централизация светской власти в России при Путине оказалась сопоставима с централизацией власти внутри самой РПЦ, а доктрина «православие, самодержавие, народность» под маркой «суверенной демократии» превратилась в некое подобие официальной идеологии, отношения Кремля с главной российской церковью стали еще теснее.
В последние годы церковь открыто высказывается даже по совершенно светским проблемам — в частности, по соотношению прав человека и норм морали, поддерживая действия российских властей в ограничении этих прав. Кроме того, РПЦ играет важную роль в популярной у Кремля антизападной пропаганде.
В ответ на пропагандистскую поддержку Кремль последовательно возвращал церкви объекты ее собственности, отнятые советской властью. Более того, в президентство Путина даже готовился законопроект о полной реституции церковного имущества и земель, пока, правда, так и не дошедший до стен Госдумы.
Тем не менее поддержка со стороны РПЦ любых действий Кремля может не быть абсолютно безоговорочной, поскольку не всегда церковные интересы совпадают с геополитическими интересами светской власти. Покойный патриарх Алексий, что очень показательно, не поддержал и не мог поддержать войну России с Грузией, поскольку воевали единоверцы, а грузинские православные священники были вынуждены покинуть территорию Южной Осетии.
Если светская власть и дальше намерена опираться на политический авторитет РПЦ в управлении страной, она должна учитывать и внутрицерковные интересы, а также тот факт, что Россия все-таки не православная, а многоконфессиональная страна с сильной мусульманской общиной и конституционным отделением всех церквей от государства.
Стратегически союз РПЦ с Кремлем пока выгоден обеим сторонам, что, несомненно, повлияет на политику любого будущего патриарха. Для РПЦ такой союз служит гарантией сохранения статуса главной церкви страны, позволяет использовать госвласть в качестве лоббиста имущественных интересов церкви за рубежом, иметь доступ к главным светским средствам массовой информации для пропаганды своих ценностей. Для Кремля РПЦ — союзник в сохранении у ее паствы антидемократических по своей сути традиций православия, выгодных власти в условиях нынешнего антидемократического политического устройства России.
Опора на коллективистское сознание и борьба с западными ценностями создают объективную почву для идеологического партнерства светской и церковной властей.
Тем не менее история отношений РПЦ со светской властью в России такова, что церковь слишком часто оказывалась в положении не просто «младшего партнера», но и откровенного изгоя. Такое бюрократическое порабощение РПЦ происходило как в царские времена (правление Петра I с введением Священного Синода), так и в советские, когда сталинские массовые репрессии против священников привели к появлению «обновленцев», фактическому объявлению веры в Бога вне закона и созданию церковного министерства — Совета по делам религий.
Опасность стать придатком государственной машины, если РПЦ не будет сохранять известную дистанцию от Кремля, велика и сейчас — нынешняя светская власть в России склонна к авторитаризму.
А это значит, что рейтинг РПЦ не должен превышать рейтинга Кремля.
Может сказаться на отношениях РПЦ со светской властью и кризис. Если уровень жизни большинства россиян существенно упадет, Кремль может попытаться использовать церковь как буфер между собой и православным населением — для уменьшения народного недовольства светскими правителями.
В любом случае партия РПЦ в России остается, как минимум, не менее влиятельной, чем «Единая Россия», покоится на куда более прочном идеологическом, историческом и политическом фундаменте. А значит, в одном дело патриарха Алексия II будет жить: РПЦ при нем стала частью системы управления постсоветской Россией и пока ничего не предвещает, что перестанет быть звеном этой системы в обозримом будущем.
