Цивилизация
— Виталий Иванович, платный сектор образования у нас постоянно растет. До каких пределов он может дойти?
— Уже в обозримом будущем, как только позволит экономическая ситуация в стране, России предстоит выйти на стандартные мировые цены на образование – т. е. $15–20 тыс. в год. Причем это – для экономистов. Образование инженеров будет стоить на несколько тысяч дороже. Бесплатным, как и во всем мире, образование останется только для самых талантливых или социально незащищенных.
— За школу тоже самим придется платить?
— Школьное образование должно быть бесплатным. Кстати, за счет резкого сокращения государственного финансирования высшего образования наконец-то появится возможность профинансировать как следует школьное.
— Но за высшее образование самостоятельно смогут заплатить очень немногие
— Конечно. Даже при советском строе, когда образование было формально бесплатным, на него уходило до 5% семейного бюджета. А при нынешнем уровне зарплат даже этого зачастую нет. Поэтому мы неизбежно придем к образовательному кредитованию. С этого, так сказать, начнем.
Правда, пока частные банки не торопятся кредитовать образование: до сих пор окончательно не определена роль государства в этом вопросе. Оно, как считает бизнес, должно бы выступить в роли гаранта возврата кредитов, либо решить вопрос о страховании рисков. Тем не менее появились прецеденты: уже сегодня пять-шесть банков, включая Сбербанк, выдают кредиты под образование. Правда, эти кредиты, по сути, ничем не отличаются от необразовательных – их выдают под 19% (а совсем недавно и вовсе под 22%), под их получение нужен поручитель или существенный залог.
А вот настоящие образовательные кредиты выдает пока только банк «Союз». Здесь кредит берет сам абитуриент, а не его родители, и при этом берет его без залога и поручителя, а отдавать начнет только после окончания вуза и трудоустройства. И всего под 10%, да и то формально: сумма образовательного кредита выдается не сразу, а траншами – по семестрам. Фактически работа идет по кредитной линии, а, значит, выплачивать придется не 10%, а только 5%. Это – принципиально новая форма кредитования образования, впервые опробованная в прошлом году.
— Вообще-то эксперимент не очень удался: в прошлом году только МГУ им. Ломоносова рассчитывал набрать до 1 тыс. «кредитников», а на практике оказалось, что по всей стране едва набралось 350 чел.
— Во-первых, прошлый год был неудачным: правительство всерьез примеривалось, как бы обанкротить большинство коммерческих банков. А во-вторых, должным образом не была проведена реклама образовательных кредитов, и многие о них так и не узнали. Уверяю вас: количество «кредитников» будет увеличиваться: общество признало, что образование будет платным.
Однако надо признать, что с введением системы кредитования появились и совершенно неожиданные вещи. Например, увеличение числа поступивших на платные места в вузах, хотя рассчитывали на прямо противоположный эффект. Вопреки прогнозам, люди рассуждают так: «Зачем брать деньги в долг под процент, да еще рисковать – поступишь или нет. Проще заплатить сразу и спокойно учиться». В нашей академии, например, уже прошли тестирование на платное обучение почти 500 человек, обеспечив себе поступление, если не наберут баллов на бюджетные места. Зато оценили систему кредитования профессионалы-предприниматели. Понимая, в отличие от простых граждан, выгоду дополнительных финансовых вливаний, они очень хотели бы получить кредиты на выгодных условиях и пустить их в дело. Но они-то как раз такой возможности не имеют.
— Выходит, бизнес стремится не вкладывать деньги в образование, а получать их из этого источника?
— Вкладывать-то он готов. Но только сразу оговоримся: «бизнес-спонсорства» в образовании быть не может! По крайней мере, на постоянной, а не разовой основе. Да и разовое спонсирование — удел либо владельцев избыточных средств, либо совершеннейших фанатов. Задача бизнеса – расти и получать прибыли. И государство должно его заинтересовать в финансировании образования, иначе частные деньги туда просто не пойдут. И такая возможность есть. Экономическая академия им. Плеханова пошла на эксперимент: достигла договоренности с одной из крупных компаний (интересы которой представляет банк «Союз») о начале финансирования РЭА за счет частного капитала. Взамен из стопроцентной госсобственности академия перейдет в совместное владение государства и частной компании: 50% на 50%.
— Вы хотите сказать, что академия Плеханова будет приватизирована?!
— Ничего подобного! Это никакая не приватизация, а партнерство государства с бизнесом!
— Чем же оно в данном случае отличается от приватизации?
— А вот чем. Допустим, стоимость академии оценена в $100 млн. Государство не продает часть своей собственности, а привлекает еще $100 млн. инвестиций частного капитала на развитие вуза. Представляете, как от этого выиграет академия уже через два-три года? Это же будет качественно другой вуз!
— Подозреваю, что общество все равно воспримет это как приватизацию РЭА и, мягко говоря, не одобрит этого
— Наверняка, хотя все разговоры о приватизации вузов – глупость, которую раздувают политики. Противодействие партнерству бизнеса с государством — колоссальное и, прежде всего, со стороны академического и образовательного сообщества. Достанется за «приватизацию», конечно, и Министерству образования и науки. Во-первых, потому что все новое всегда страшно. Во-вторых, действительно, частных вузов расплодилось видимо-невидимо. Но мы все равно продолжаем работу по подготовке эксперимента в рамках рабочей комиссии Министерства образования и науки.
— Думаете будущий учебный год уже встретить в новом качестве?
— Главное, чтобы не поторопились принимать по этому поводу законы: сначала надо провести эксперимент с РЭА и посмотреть на результаты. А то будет как с ЕГЭ: идея хорошая, а внедрять ее взялись раньше времени…
— Откуда еще можно взять деньги на образование?
— Больше неоткуда. Эти две возможности финансирования – основные. Остальное – частности, по мелочи. А вся система образования будет держаться на этом.
— Что-то государства в этой схеме не просматривается. Думаете, оно совсем устранится?
— Нет. Частное кредитование подходит юристам, экономистам. Инженерам – уже не всем. А учителям и врачам не подходит вовсе – их, равно как и представителей других специальностей, в которых государство испытывает потребность, должны учить на госсредства. Конечно, в идеале здесь нужен бы госкредит, но у государства нет на это денег. А, значит, после окончания вуза молодые специалисты должны будут в течение нескольких лет отработать свое образование там, где это будет нужно выучившему их государству. Либо вернуть затраченные государством деньги.
— Кстати, об экономистах с юристами. Сейчас много говорят об их «перепроизводстве». Так ли это? Какой конкурс в Плехановскую академию в этом году?
— Во-первых, все разговоры о «перепроизводстве» экономистов – чистый вздор. Экономистов много быть не может! Квалифицированный экономист идет работать в бизнес, а там количество мест не ограничено – на то он и рынок! То же самое, кстати, касается и юристов. Конечно, рынок – саморегулирующаяся система, а значит, кое-кто из его участников может прогореть. Но на смену разорившемуся предпринимателю придут другие. Так что надо дерзать, и за выпускников нашей академии я спокоен – пробьются!
А конкурс у нас высокий: общий по академии 6,1 человека на место, а по некоторым специальностям еще выше. Например, на «Национальные экономики» – 9,3 человека на место, на «Управление персоналом» – 9,2, «Маркетинг» – 8. Всего на первом курсе у нас будут учиться 2 тыс. студентов: из них 1 тыс. на бюджетных местах и еще 1 тыс. на платных. Только медалисты подали уже 1049 заявлений.
