Цивилизация
Не верьте в глупые сказки. Нет на свете никаких эльфов, потому что уплыли они на Запад на своих кораблях. Нет на свете никаких орков, потому что все они остались гнить под стенами Минас Тирита.
Словно ослепший от вражеских стрел боевой слон, Питер Джексон вылетел на экран с завершающей частью своей трилогии, топча сомнения и иронию заждавшихся зрителей.
И доказал попутно, что размер имеет значение. Особенно если речь идет о войне.
«Властелин колец: возвращение короля» (The Lord of the Rings: The Return of the King) стал не столько финалом истории, сколько ее открытием, тем самым фильмом, который имелся в виду, когда затевалась вся эта история. Фильмом, который не только расскажет историю Братства кольца так, как надо, но и изменит историю кино, как это сделали «Звездные войны».
Ползут ли по дымящимся горам Фродо и Сэм в компании скользкой болтливой компьютерной твари к неправдоподобно настоящей паучихе Шелоб, идет ли Арагорн сквозь скалы, чтобы призвать войско мертвых в последний поход, штурмуют ли орки и тролли высокие стены Минас Тирита – все едино. Цельный, как булыжник, фильм летит к финалу, как заряд из катапульты. Глядя за его полетом, главное — не забыть простую последовательность: вдох – выдох, вдох – выдох. Особенно когда начнется штурм и всадники Рохана в светлых сияющих латах строятся к атаке и выслушивают благословение своего короля, который говорит: «Готовьтесь умереть». Рев «Смерть!» вырывается из тысячи глоток, и кони медленным шагом движутся на врага. Viva la muerte! Когда в атаку вступают боевые слоны, терпеть еще можно. Когда на назгулов, летающих над битвой на своих крылатых тварях, обрушиваются гигантские орлы – уже почти нельзя. Можно лопнуть.
Черт его знает, что за бездны проснулись в этой компании к концу.
Черт его знает, как Джексон убедил продюсеров, что в фильме, во многом нацеленном на детскую аудиторию, может быть столько крови, а главные герои-полурослики могут с наслаждением курить. Проколы вкуса, неизбежный пафос – все это проходит мимо, не затрагивая. Все это не важно – король вернулся.
Размах, с которым сделана третья часть трилогии, из гигантомании и амбиций на глазах превращается в художественную стратегию, которая уволакивает в фильм даже против воли.
Спецэффекты, сцепляясь между собой, выстраивают мир, пригодный для обитания, если не боишься неприятностей.
Джексон не боится, поэтому наполняет его таким количеством неприятностей, что мир становится настоящим.
На фоне происходящего в малахольных хранителях кольца, до сих пор напоминающих картинки из календаря работы Вальехо, начинает проступать нечто и в самом деле человеческое. (Эльфийское? Гномье?) Может быть, потому, что все довольно мало говорят, что красит героев. А может быть, потому, что Джексон оказался куда ловчее, чем все полагали, и придумал для каждой части свою форму. Мармеладные башенки респектабельной голливудской постановки для первой. Дикий крупнобюджетный трэш, многомиллионных «Кровососущих уродов» для второй. Эльфийскую сагу для третьей. Три формы, в каждой из которых можно было при желании отлить всю трилогию. Вместо этого Джексон захватил все поле разом.
Если вспомнить, сколько лет занял проект, что актеры Братства кольца сделали себе татуировки на память, а Джексон построил себе замок с комнатами в виде хоббичьих нор, становится понятно, откуда берется галлюцинаторый характер сцен мирной жизни: то ли глицериновые красоты в духе Пьера и Жиля, то ли яркая радуга лизергиновой кислоты. Нужно было свихнуться, чтобы ввязаться в этот проект. Нужно было быть помешанным, чтобы суметь его закончить.
Остается один вопрос: положен ли сумасшедшим «Оскар»? Задать его себе можно в большинстве кинотеатров Москвы.
