Цивилизация
Куйбышевский суд Санкт-Петербурга в пятницу в здании Мосгорсуда продолжил прения по делу известного криминального авторитета Владимира Барсукова (Кумарина), прерванные накануне из-за сообщения о бомбе. Взрывное устройство кинологи так и не нашли, зато с утра перед входом в главный корпус собралась огромная очередь: люди, чьи процессы были прерваны, пришли в пятницу.
Барсуков и второй подсудимый адвокат Дмитрий Рафалович обвиняются в двух эпизодах вымогательства (ст. 163 УК). Они и ранее осужденный Вячеслав Энеев, утверждает следствие, с ноября 2005 года угрожали предпринимателю Павлу Орлову. От него преступники получили не менее 7,4 млн рублей. Летом 2006 года Орлов был убит в Москве, а бизнес перешел к его матери и сестре — Галине Кривонос и Наталье Черемисовой. Женщины также платили «дань».
Пострадавшие утверждали, что передали вымогателям 21 млн рублей, однако прокурор Ирина Шляева снизила эту сумму до 19,5 млн.
Конечную дату преступления прокурор ограничила августом 2007 года — тогда был арестован Барсуков. Раньше гособвинение утверждало, что лидер «тамбовской» ОПГ Барсуков продолжал руководить своим теневым бизнесом из СИЗО до декабря 2007. Во время прений подсудимый прокомментировал разницу в конечных датах: «Это делят медали. Это ФСИН сказал прокуратуре: докажите, как именно он из нашего СИЗО при нашей охране мог давать указания». Гособвинитель ответила, что корректировка дат произошла в связи с изменением показаний свидетеля Энеева, который признался, что после ареста Барсукова потерял с ним контакт и присвоил себе 1,5 млн рублей.
У Орлова был партнер по бизнесу Олег Новиков, которого убили в 2004 году. Его доля досталась жене Светлане, но вопрос, как поделить совместный бизнес, стал для вдовы и Орлова спорным. В основном конфликт был вокруг ТЦ «Елизаровский», который приносил существенную прибыль. «Тамбовские», узнав про конфликт, решили в него вмешаться, считает следствие. В итоге было заключено мировое соглашение, по которому «Елизаровский» все-таки отошел Орлову, а Новиковой — другое здание в Апраксином переулке. За «крышу» предприниматели платили дань. Орлов передавал деньги Энееву, а к Новиковой был приставлен Андрей Горбенко. Энеев деньги передавал Барсукову через адвоката Рафаловича, который получил 150 тысяч евро, ушедшие на покупку квартиры. Энеев был задержан с поличным и дал показания против Барсукова и Рафаловича, получив условный срок.
По версии защиты, вымогательством занимался только Энеев, прикрывавшийся именем Барсукова.
На самом деле, утверждают защитники, Энеев не входил в круг знакомств подсудимого. Рафалович же действительно получил 150 тысяч евро, но не за «крышу», а как гонорар за свои юридические услуги.
Адвокат Константин Кузьминых, прерванный накануне, в пятницу продолжил свое выступление и закончил его только к 18.00. За это время судья ни разу его не остановила. Подсудимые весь день пытались как-то себя занять, то стояли, то сидели, а Барсуков снова прихватил с собой сканворды. При этом оба строго следили за временем: каждые полтора часа объявлялся перерыв из-за проблем со здоровьем у основного фигуранта дела. Адвокаты утверждают, что на самом деле он и вовсе нуждается в госпитализации, но из-за судебного процесса ему в этом отказывают. Во время одного перерыва приходили теле- и фотожурналисты, подсудимым их появление пришлось явно не по нраву.
Кузьминых в своем выступлении подробно зачитывал и анализировал билинг телефона основного свидетеля обвинения Энеева, который в материалах дела занял целый том.
По его словам, билинг доказывает, что Энеев не созванивался с Барсуковым и Рафаловичем в дни, когда, как утверждает следствие, он передавал им деньги. Он в это время даже не появляется рядом с предполагаемым местом встреч.
Энеев постоянно переговаривается с кем-то по имени Винк, реже с абонентом, обозначенным как «Дагестан». Рафалович же и вовсе находился за границей. Адвокат пожаловался, что суд не разрешил ему допросить Энеева по билингу: «Это именно то дело, где может ставиться вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции по правам человека (право на справедливое судебное разбирательство. — «Газета.Ru»)». Он также отметил, что Барсукову не вменяется организация преступного сообщества, поэтому говорить о нем как о лидере «тамбовской» ОПГ неправильно. «До 19 января защита Барсукова была бесперспективна», — сказал Кузьминых.
Как рассказал защитник, следствие рассчитывало на признательные показания Рафаловича, но 19 января в суде подсудимый заявил, что оговорил себя.
Рафалович объяснил это тем, что ему угрожали привлечь к уголовной ответственности его отца. Это косвенно подтвердил следователь Артем Соболев, допрошенный в суде, отметил Кузьминых.
Барсуков свое выступление в прениях начал с заявления, что устал, болен и поэтому будет краток. «Расчет следствия был таков, что всех переломают. Не удалось», — сказал он, имея в виду не только Рафаловича, но и Андрея Горбенко, свидетельствовавшего в его пользу и заявлявшего о давлении со стороны следствия. «Про встречу с чеченцами я говорил до показаний Горбенко», — отметил Барсуков (вдова Орлова вышла замуж за некоего Кадырова, после этого «Елизаровским» стали интересоваться чеченцы; однако выяснилось, что ее первый муж оформил всю собственность на мать, а не на жену). По его словам, встреча происходила в присутствии Горбенко. Чеченец спрашивал, кто ему мешает вести дела от имени вдовы Орлова, и получил ответ, что это Энеев. После этого, утверждает Барсуков, он встретил Энеева и попросил не прикрываться его именем. Подсудимый отметил, что Энеев договорился с Орловым о выплатах еще до знакомства с ним. «Нас обвиняют на домыслах», — жаловался он.
Прокурор ответила, что обвинение строится не только на показаниях Энеева, но и других лиц, «которые не побоялись признаться, что они члены ОПГ». Подсудимый Рафалович, отметила она, вообще трижды менял показания на стадии следствия. «А дело против его отца как было возбуждено, так и расследуется», — сказала она. По поводу билинга телефона Энеева Шляева заявила: обвинение нигде не указывало, что он лично передавал деньги Барсукову и Рафаловичу. Кроме того, этот билинг подтверждает правдивость слов Энеева, который рассказывал, как в день смерти Орлова ему звонил Рафалович. Свидетель Горбенко, по ее словам, лицо заинтересованное, так как Орлов был вынужден отдать ему фирму «Дебют».
Рафалович назвал ее высказывания ложными и рассчитанными на непрофессиональную прессу. Он рассказал, что ранее написал заявление о том, как прокурор Шляева угрожала его дочери в зале суда, и он воспринял это как реальную угрозу. Адвокат Кузьминых обратил внимание, что речь гособвинителя заняла 15 минут, тогда как он целый день говорил об отсутствии доказательств.
«Я сочувствую тому человеку, который будет принимать процессуальное решение по этому делу, — признался защитник. — Не приведи господи оказаться на месте этого человека!»
Судья поблагодарила его за сочувствие, а после этого предложила уставшим подсудимым выступить с последним словом. Барсуков и Рафалович стали просить перенести, но судья оставалась неумолимой.
«Мне уже жизнь сломали, я четыре года сижу, — начал свою речь Рафалович. — Что до такой степени может перевернуться мир, я никогда себе не представлял».
Он отметил, что его не поймали с поличным. Подсудимый посетовал, что так долго находится под стражей без решения суда, тогда как свидетель Альберт Старостин (сидел на скамье подсудимых по первому процессу Барсукова в 2009 году), обвиняемый в убийстве, находился под домашним арестом. «Верю только в бога и надеюсь на вашу справедливость», — закончил он.
«Я ничего у вас не прошу, — сказал в свою очередь Барсуков. — Я заранее знаю, что приговор будет несправедливым».
В своей речи он намекал на то, что судья могла получить какую-то выгоду от процесса. «Что оказывается давление на суд, это несомненно, и вы это косвенно подтверждали», — сказал он. Далее он посетовал, что на первом процессе было больше журналистов. «Какой бы вы ни дали срок, мне его не отсидеть, — произнес в заключение он. — Да и этот не отсидеть». В 2009 году Барсуков был приговорен к 14 годам лишения свободы, затем этот срок был смягчен до 11,5 лет. Второй приговор судья вынесет 6 марта.
