Цивилизация
«Моя мама любит художника» Анастасии Малейко
«Все молодые, счастливые, и никто меня не замечает», — пишет в дневнике 15-летняя Лина Коваль. Когда Лина пошла в первый класс, ее родители развелись: «Не ссорились, не кричали друг на друга, а раз — и развелись». Однако ее мир не рухнул. Лина не выпала из привычной системы координат и продолжила, как и прежде, дружить с престарелой соседкой-пианисткой Кирой Сергеевной, говорящим деревом Гертрудой, которое растет у нее во дворе, и коллекционировать старье. Все изменилось, когда мама встретила и полюбила художника («Может быть, даже больше, чем меня», — пишет Лина). Книга «Моя мама любит художника», за которую драматург Анастасия Малейко получила Международную детскую литературную премию им. В.П. Крапивина, рассказывает о том, как трудно и даже обидно делить родителей с кем-то еще.
Переводя маленькие детские трагедии в регистр игры, Малейко учит свою героиню вновь и вновь собирать свою жизнь по кусочкам, как конструктор: из лисьей шапки, походов на выставку с одноклассником и травяного чая с соседкой.
Повесть маркирована отметкой «6+», однако предназначена она скорее ровесникам главной героини — подросткам, которые все подлинно новое еще воспринимают как угрозу, но уже ощущают, что детство трещит по швам.
«Волшебное лекарство Джорджа» Роальда Даля
Роальд Даль, один из самых прославленных англоязычных авторов, вполне тянет на звание Рабле для пятиклассников. Грубо вышучивая мещанский образ жизни, он приучал детей к черному юмору и потчевал их вредными советами не хуже Григория Остера. Его «Волшебное лекарство Джорджа» — немного террористическая история из жизни семейства Психли. Оставшись наедине с бабушкой, маленький Джордж решает отравить сварливую старуху, которая учит его есть гусениц и уверяет его, что «расти — это просто дурная детская привычка». Намешав адское варево из таблеток для свиней, тараканов, блох, шампуня и машинного масла, он случайно изобретает эликсир роста и преподносит его бабушке вместо лекарства.
Не стесняя себя в выражениях, Даль создал еще одного классического маленького бунтаря-боевика, решившего «отмочить что-нибудь», чтобы расшевелить враждебный мир взрослых с его брюзжащими бабушками и думающими только о наживе отцами.
«Рассказы про Франца и телевизор» Кристине Нестлингер
Что делать ребенку, если у всех одноклассников айфон, а у него «Нокиа» с кнопками? А если нет ни того, ни другого? Австрийская писательница Кристине Нестлингер рассказывает о мальчике, которому родители запрещают «смотреть всякую ерунду» по телевизору, и поэтому он все время оказывается на обочине школьной жизни. Однако содержание ее книги подчеркнуто традиционно: она пишет о первом детском желании заявить о себе миру, покорить одноклассников и самоутвердиться.
Девятилетний Франц, о котором Нестлингер написала уже 19 книг, чувствует себя глупо, потому что одноклассники постоянно обсуждают ужастики и боевики, которые он не видел. В школе Франц вынужден молчать, когда другие разговаривают, мириться со званием «малявки» и врать, сочиняя байки про несуществующие сериалы об астронавтах («Все в классе его слушали! Такого с Францем никогда еще не случалось»).
Разрываясь между родителями, зовущими печь печенье и ходить вечером гулять, и одноклассниками, без уважения которых все идет наперекосяк, Франц выдумывает хитроумные уловки, чтобы вписаться в коллектив, выручает лучшего друга и все-таки отказывается от злополучного телевизора.
«Гуд бай, Берлин!» Вольфганга Херрндорфа
Четырнадцатилетние Майк, которого в школе прозвали Психом за излишне откровенные сочинения об алкоголизме матери, и русский эмигрант Андрей по прозвищу Чик угоняют «Ниву» и едут на ней куда глаза глядят. В дороге они нарываются на бывшего нациста, удирают от полиции и в итоге попадают в аварию, врезавшись в грузовик, перевозящий свиней.
Повесть «Гуд бай, Берлин!» выглядит как дань «рюкзачной революции», описанной Керуаком, только для противных подростков-аутсайдеров. Герои Вольфганга Херрндорфа не гонятся за вечной свободой, а убегают от себя («Бывает, что ты скучный, и у тебя нет друзей одновременно. Боюсь, это как раз мой случай»). В школе тоска и скука, неразделенная любовь и вечные двойки за контрольные, дома уставшие друг от друга родители.
Раскладывая травму взросления на составляющие, Херрндорф объясняет, что вымученные приключения лучше спонтанной подростковой тоски.
«Я умею прыгать через лужи» Алана Маршалла
Переиздана самая известная автобиографическая повесть Алана Маршалла из трилогии о детстве писателя, который, как и его герой, перенес полиомиелит и остался калекой, но не озлобился и не потонул в жалости к себе. «Я умею прыгать через лужи» — книга, несомненно, психотерапевтическая. Маршалл рассказывает историю сына объездчика лошадей, который, заболев, решил отказаться от позиции мученика.
Маленький Алан сам научился плавать и освоил верховую езду, а также взял за правило пресекать все попытки одноклассников и особенно взрослых грустно вздыхать и жалеть его.
Для России подобная повесть о необходимости разрушать любые зоны отчуждения вокруг непохожих на большинство людей до сих пор кажется революционной, хоть она и была написана в 1955 году.