Цивилизация
Если попытаться сформулировать, что именно делает Чема Мадос, расчехляя камеру и наводя объектив на резкость, то получится что-то вроде такого – он снимает воображаемое. А поскольку воображаемое в реальном мире встречается редко, автор корректирует реальность еще до того, как приступить к фотосессии. Без последующего монтажа у него тоже, конечно, не обходится, но чаще всего Мадос фиксирует объекты, в которые им же самим собственноручно внесена «поправка на поэзию». У него собралась целая коллекция предметов с метафорическими свойствами – скажем, бильярдный кий с оптическим прицелом, кофейная чашка с сантехническим сливом, птичья клетка из колючей проволоки и тому подобное.
В принципе эти экспонаты вполне можно было бы демонстрировать на выставках современного искусства «вживую», без посредства фотографии. Однако Мадосу интересен взгляд именно через видоискатель.
Скорее всего, это связано с нежеланием погрязать в материальности. Будучи представлены в натуральном виде, такие объекты быстро обнаружили бы свою бутафорскую природу. А на снимках они существуют органично, без опаски подвергнуться разоблачению. Эта естественность «поведения в кадре» и важна художнику, для которого окружающий мир есть совокупность нерасшифрованных знаков. Собственно говоря, он и занят дешифрацией. Нечто похожее проделывают поэты, когда соединяют в одной строке разнородные явления с целью обнаружения скрытых смыслов. Мадос обходится без слов, но его визуальные метафоры не менее красноречивы, чем метафоры литературные.
Связь с сюрреалистической традицией очевидна, и все же назвать автора в чистом виде сюрреалистом было бы опрометчиво.
Он намеренно ограничивает буйство фантазии, чтобы достичь семантической внятности каждого образа. Мадос предельно аналитичен, он не загромождает свои опусы бесчисленными порождениями подсознания. Действуя по принципу «один кадр – одна пластическая метафора», он фактически препарирует хаос, дабы отыскать в нем необходимую изюминку. Иными словами, он контролирует свои озарения ради внятности высказывания. Каменный воздушный шарик, ложка с тенью от вилки, чемодан с ножками от комода, ледяная игральная кость, книжная закладка в виде лезвия бритвы – каждый из этих парадоксальных объектов становится кусочком умозрительного пазла, собираемого автором. Вполне вероятно, впрочем, что никакого общего сценария не существует и что фрагменты никогда не сойдутся в единую картину. Однако Чема Мадос порождает иллюзию, будто знает, куда ведет дело.
Стоит добавить, что этот черно-белый стиль мог бы неплохо прижиться в рекламной индустрии.
Работы Мадоса цепляют, а значит, годятся для визуальной маркировки разного рода брендов. К тому же эти фотографии по большей части обыгрывают функции обиходных предметов, являя собой почти готовые формулы для рекламы ботинок, часов, кошельков и пр. Но художник предпочитает сугубо творческую карьеру, не размениваясь на побочные заработки. Иначе вся его деятельность выглядела бы симуляцией поэзии, а репутация симулянта Мадоса наверняка не прельщает. Он ведь и вправду поэт.
