Газета.Ru в Telegram
Новые комментарии +

Раскольникова отправили «грузом 200»

Сериал «Преступление и наказание»

На Первом канале завершился телесериал «Преступление и наказание», в финале которого Федор Достоевский внезапно превратился в Алексея Балабанова.

Экранизация классики — это несомненный российский тренд начала 21 века. Началось все с гениального «Идиота» Бортко и пошло-поехало. Вот и сейчас – нам только что показали ставший недоразумением сериал «Война и мир» с горящим Храмом Христа Спасителя, и снова Достоевский. Диктор за кадром так и объявляет: «Федор Достоевский. Преступление и наказание». После сериала о гинекологе с женскими истериками и артистом Лобоцким сие выглядит более чем умиротворяюще и настраивает на нужные мысли о вечном.

Режиссер Дмитрий Светозаров и двуединый продюсер и композитор Андрей Сигле, как могли, интриговали зрителя еще задолго до показа.

В роли Порфирия Петровича был заявлен Андрей Панин – и зрители сразу замерли в ожидании момента, когда он в своей фирменной манере скажет: «Так вы же и убили-с, Родион Романович». Но главная интрига была в другом – создатели фильма обещали неожиданный финал сериала. Тут уже общественность забилась в разного рода истериках, несмотря на уверения, что режиссер просто интерпретировал эпилог не так, как учат в школе.

Звучало это логично. Упреки в неубедительности эпилога «Преступления и наказания» преследуют роман с момента издания. Внушительной численности лагерь литературных критиков говорит, что полифония Достоевского в финале самым нелепым образом превратилась в монолог в спешке дописывавшего роман писателя.

И что забрезжившая надежда на перерождение метущейся души вышла неправдоподобной

Итак, смотрим. Сюжет известен – вот похожий на Христа Раскольников разговаривает с Семеном Мармеладовым, вот взмахивает топором. И еще раз взмахивает. И еще — обухом. Вот говорит с Порфирием Петровичем. И вот вчера — последняя серия, и вот лысый и жалкий каторжанин Раскольников из эпилога романа сидит на фоне бескрайних снежных просторов на камне рядом с Соней.

До этого самого эпилога все шло прекрасно. Светозаров, хоть и называл «Идиота» не лучшим романом Достоевского, в точности следовал опыту экранизации Бортко, фактически не отклоняясь от текста романа. Впрочем, Достоевский с его холодным, размеренным письмом действительно чертовски кинематографичен. До последних минут казалось, что нынешний фильм гораздо больше соответствует тексту, нежели давнишняя экранизация с Раскольниковым-Тараторкиным. Каждый кадр почти безупречно соответствует болезненному желтому Петербургу Достоевского, по которому метался на пути к спасению Раскольников. И вот в кульминационный момент всё кончилось.

Вернее, кончился Достоевский, и начались сюрпризы продолжительностью в последние пять минут картины.

После доноса на себя Раскольников попал на каторгу. Но телезрители увидели лишь бритого налысо Владимира Кошевого, казнящего себя за то, что признался, и Соню, вперившуюся в него полными страдания глазами. А потом они сидят рядом на камне — и ни моровой язвы, ни Евангелия, никакого бога, никакого раскаяния, никакой любви к Соне. Только небрежно нарисованные на компьютере просторы да лысый затылок Раскольникова. Именно так создатели прочитали Достоевского: ничего не будет, не мойте шею, Раскольников – вошь, дрожащая тварь, недостойная спасения.

Меж тем, даже в черновиках романа видно, что автор видел свою главную задачу именно в том, чтобы показать, что каждый имеет право на прощение. Именно об этом столь убедительно он говорит устами Порфирия Петровича в последнем разговоре с главным героем. Именно поэтому светозаровский Раскольников оказался так похож на Христа, наконец. Режиссер и сценарист не прочитали по-новому, а попросту не дочитали эпилог. Каторжанин Достоевский, переживший в ссылке духовный перелом, просто не мог желать герою столь скорбной участи.

В результате создатели, топором обрубив концовку классического произведения русской литературы, превратили его во что-то вроде скандального и спорного «Груза 200» Алексея Балабанова.

Ведь история о маньяке Журове – суть тот же Достоевский, просто лишенный жизненно важного для писателя катарсиса.

Все получилось, как в генеральном тренде последних лет российского кино – мир отвратителен, мы все умрем, а живые позавидуют мертвым. Видимо, Александр Гордон во время обсуждения сериала неслучайно задал собравшимся вопрос: «Так это фильм про нас?!» Создатели сериала решили, что они святее папы Римского, и за счет финала фильм действительно оказался необыкновенно современным и жутким, полностью отразив мысль, гложущую европейского интеллигента добрые полторы сотни лет: страшную немецкую догадку о бессмысленности бытия или, если угодно, слепой и жестокой мировой воле. Осталось только ответить на один вопрос: причем тут, собственно, Достоевский.

Новости и материалы
Wall Street Journal вышел со специальной обложкой к годовщине ареста Гершковича
Жуков проиграл суд за права на песни группы «Руки Вверх»
Украина готова получать помощь от США в виде кредитов
Собчак упрекнула Канделаки за обеденную тарелку от французского бренда за 18 тысяч рублей
Легковая машина взорвалась у больницы во Владивостоке
Главком ВСУ признал шестикратное превосходство ВС РФ в артиллерии
ВСУ отказались от планов по мобилизации 500 тыс. человек
В России резко сократилось производство бензина
В Азербайджане стартовало производство автомобилей Lada
Экс-солистка «Миража» вспомнила, как ее «отбивали» военные от бандитов
Huawei готовит к выходу четыре смартфона P70 стоимостью от 60 тысяч рублей
ЦСКА предрекли трудный матч с «Сочи»
Российских призывников не будут отправлять в новые регионы или на СВО
Развеян миф о вреде заменителей сахара
На Камчатке мужчину спасли из-под под завала на руднике
Туск расстроился из-за своей вынужденной жесткости с «украинскими друзьями»
Названа причина расставания Тома Круза с экс-женой российского олигарха
Байден оценил преимущества своего возраста
Все новости