Цивилизация
Пусть в деле Васильевой на глазах уменьшался ущерб, который причинила подсудимая государству, пусть ее начальник стал лишь свидетелем, а не подельником, пусть ей нужно было отсидеть лишь половину своего пятилетнего срока, потому что два с лишним года она провела под символическим домашним арестом. Но реальный срок вместо условного все равно показался не избалованному подобными процессами российскому народу торжеством справедливости.
И дело не только во врожденной кровожадности народа. За время домашнего заточения Васильева из бизнес-менеджера превратилась в художника, певца, поэта. Будто специально проходила подмена образа госуправленца на талантливую женщину, озаряющую жизнь своим творчеством. Реальный срок, который требовалось отбыть в колонии, а не в просторной квартире, без звукозаписывающей студии и мольберта, после всего этого был действительно шоком…
Именно поэтому разговоры о том, что вместо Васильевой сидит «наседка», а сама она гуляет по Москве или Парижу, так взбудоражили граждан. А руководители ФСИН и прокуратуры лишь подлили масла в огонь, не показав осужденную, а, наоборот, окончательно запутав общественников и журналистов противоречивыми версиями.
То говорят, что Васильева отбыла в колонию во Владимирской области, то выясняется, что ее там нет. То поступают сообщения, что осужденная находится в СИЗО, то приходят опровержения. При этом никаких проверок владимирская прокуратура проводить не будет, так как у нее нет данных, что Васильева вообще откуда-либо пропала. А ФСИН заявила, что Васильева вообще не намерена в ближайшее время как-либо общаться с внешним миром.
«Мало того, что приговор за хищение миллиардов бюджетных средств оказался мягче, чем иной раз за кражу мешка картошки дают, так еще и не могут обеспечить неукоснительность отбывания даже такого «льготного» наказания», — возмущен депутат-коммунист Обухов. Он во вторник направил запрос директору ФСИН, генпрокурору и уполномоченному по правам человека с требованием провести тщательную проверку исполнения наказания в отношении Евгении Васильевой.
Слухи кажутся такими правдоподобными еще и потому, что представители власти в стране уже давно превратились в отдельное сословие, которому закон не писан. Чиновники и политики самых разных уровней строят свои домики в природоохранных зонах, «забывают» вписать лишние гектары и квартиры в декларации о доходах, путаются в активах собственного бизнеса и так далее.
А тут близкая знакомая пусть даже бывшего министра обороны — и вдруг сидит как простая смертная. Да быть этого не может!
Тем более все то время, пока шли следствие и суд, Васильева эту свою особость всячески демонстрировала: арест проходила в немаленькой квартире, прогуливалась, чтобы не подорвать здоровье, по бульварам и магазинам, раздавала интервью, записывала песни, снималась в клипах, рисовала картины...
На заключительном процессе все вдруг обернулось как в сериале про честных следователей и неподкупных судей. В финальной серии, накануне Дня Победы, дружно выдохнули: все в порядке, красть нельзя, законность восторжествовала, «Васильева на нарах!».
И пусть ее даже гуманно конвоировали домой за вещами — в конце концов, мы же не звери, пусть возьмет косметичку и переоденется в удобное. Да, обычные осужденные носят с собой узелки и сразу из зала суда попадают в тюрьму, но ведь Васильева не обычная.
Она олицетворяет собой то самое правосудие с милостью к падшим, о котором обычные зэки могут только мечтать.
Вот, например, не хочет Васильева «общаться с внешним миром» — имеет право, говорят во ФСИН. Правда, имеет. Так же как имеют право на жизнь те, кого в СИЗО пытают, заливая в рот кипяток, отчего они умирают; или право на врачебную помощь, не получая которую, они вместо этого получают целый набор хронических болезней; или те, кому не дают проститься с умершей матерью, год не разрешают увидеть жену и т.д. Но таких много, и прав на них не напасешься.
По большому счету — исчезла Васильева из места заключения на самом деле или вновь лишь умело оживила интерес к своей персоне — такой ажиотаж дискредитирует систему наказания и саму власть. Потому что Васильева — как олицетворение «закона для всех» должна
а) сидеть, пусть и в хороших условиях, как, впрочем, и остальные; б) сидеть тихо. А не возбуждать общество новой жаждой справедливости, которую нечем утолить.
Впрочем, как только выяснится, что Васильева все-таки сидит, спит на тонком матрасе, от которого болит спина, и ходит на прогулки по тесному тюремному дворику, а не по широким этажам дорогого магазина, мы вновь начнем ей сочувствовать — все-таки молодая, красивая, стихи пишет жалостливые, да и села за любимого мужчину.
А все потому, что нет в нашем мире справедливости, и воры далеко не всегда сидят в тюрьме.
