Цивилизация
То, что журнал Time назвал человеком года не политика и не знаменитость, а обезличенную фигуру «протестующего», имеет, возможно, значение, выходящее за рамки одного только уходящего года. Сами протесты — от революций и переворотов «арабской весны», выступлений лондонских «погромщиков с «Блэкберри» в руках» до движения «Захвати Уолл-стрит» и массовых манифестаций в Южной Европе и Москве — трудно суммировать политически. Своеобразие каждого отдельного случая оказывается вроде бы значительнее общих черт. Однако понятно, что времена относительной стабильности и незыблемости наработанных стандартов, по которым живут или к которым стремятся различные общества, уходят в прошлое.
Есть стремление обобщить происходящее с помощью термина «твиттер-революция». И действительно, социальные сети придают ему новый характер — в частности, возможность самоорганизации протестных движений вне традиционных политических механизмов.
Впрочем, только до поры до времени, потому что рано или поздно политика берет свое, как это происходит в Египте с победой на выборах «Братьев-мусульман» (организация запрещена в России). В любом случае новые средства коммуникации, как уже очевидно, поменяли субъектов общественного движения. Для мобилизации им необходима общая идентичность, которую ранее можно было обеспечить через партийность или другие способы сплочения на идеологической основе. Теперь можно приобретать ее с помощью социальных сетей, и это резко снижает необходимость в политике как таковой. Но распространение интернет-технологий вряд ли может объяснить глобальность происходящих процессов.
Похоже, что по-разному в разных странах проявляющий себя финансово-экономический кризис обозначает конец эпохи. Волнение охватывает не только народы, уставшие жить при несменяемых режимах, но и вполне демократические государства. Старые способы договариваться с обществом, которые использовала элита, перестают работать, а новые еще не выработаны.
Глобальная архитектура «поползла», и не вполне ясно, подлежит ли она теперь сносу или «всего лишь» капитальному ремонту.
Как сардонически замечает газета The Financial Times, в новом году у специалистов будет много возможностей продолжить изучение фигуры «человека протестующего», поскольку мировые финансовые дела вряд ли поправятся, а на улицах «прогнозируется взрывоопасность». Но время, интересное для изучения человеческого общества, вряд ли может считаться комфортным для проживания.
Если учесть, что внешняя обстановка не обещает послаблений, а 2011-й в России заканчивается политическим кризисом, готовиться к которому социологи и экономисты призывали еще в начале года (и не были услышаны),
в 2012-м всем общественным группам следовало бы проявить особую осторожность и расчетливость. Всем — от участников митингового движения до стремящихся восстановить доверие к себе элит.
Пока что их действия не сильно обнадеживают. Протесты постепенно политизируются, и это при том, что оппозиция не располагает ни единой волей, ни сколько-нибудь заметным кредитом доверия. А поведение властей сводится к попытке решить вопрос, как сохранить господствующее политическое положение в результате выборов 4 марта. Вопрос этот между тем тактический, не снимающий ни одной системной проблемы. И даже его технологическое решение не снимет кризисных явлений внутри России, у которой вряд ли есть шанс оказаться «тихой гаванью» в глобальном шторме.
