Цивилизация
Когда церковь начинает разговор о материальном богатстве, это неизбежно вызывает некоторый напряженный интерес. Вопросы реституции — от возвращения в храмы икон до передачи в собственность РПЦ объектов недвижимости — сопровождаются постоянными скандалами, протестами и взаимными обвинениями. Принципиальное решение руководством страны принято — реституция будет осуществляться, но, по каким правилам, до сих пор не установлено. Для РПЦ как организации вполне естественно отстаивать и продвигать свои хозяйственные интересы — хотя бы для того, чтобы она могла выполнять и свойственные ей прямые функции. Так это, во всяком случае, выглядит со стороны. Точно так же естественно для остальных заинтересованных лиц интересоваться, насколько далеко будут простираться ее успехи в этой области.
«У церкви должен быть свой стабильный источник дохода, и этим доходом не могут быть только пожертвования прихожан. Церковь не может существовать только на деньги, полученные от продажи свечей, икон или, скажем, церковной литературы», — заявил митрополит Волоколамский Иларион. Раз не может — что ж, значит, не может. Не может существовать и в том случае, если к указанным источникам добавить добровольные пожертвования, поскольку «у нас, к сожалению, нет такого соотношения (как на Западе — митрополит имеет в виду, очевидно, общий уровень благосостояния), у нас до сих пор существуют очень низкие зарплаты и очень высокие цены на расходы». Впрочем, известно достаточно случаев щедрости, проявляемой отечественными магнатами по отношению к РПЦ. Однако с точки зрения церкви это проблемы не решает.
Но что может иметь в виду руководство РПЦ под новым «стабильным источником доходов»? Прямое финансирование со стороны государства пока, в рамках действующей правовой системы, невозможно, как и введение десятины. Наверное, речь все-таки о том, что обеспечить таковой источник должна хозяйственная деятельность церкви.
Препятствия, с которыми она может столкнуться, организуя нормальную предпринимательскую деятельность — хоть в сфере недвижимости, которая ей безвозмездно передается, хоть в области инноваций, вход в которую конфессиональная принадлежность, слава богу, не закрывает, те же, что и для всех остальных. А способов их преодоления с учетом неоспоримого морально-административного авторитета куда больше. Так что мешает регулярно извлекать добавленную стоимость из все возрастающих ресурсов?
Может ли быть, что митрополит Иларион призывает государство резко облегчить извлечение стабильного дохода всем действующим в рамках закона и права хозяйствующим субъектам? Тогда это надо всемерно приветствовать. И, возможно, не только РПЦ в этом случае получит стабильный источник дохода.
Есть и другая возможность: в условиях тесного церковно-государственного партнерства обеспечить РПЦ весомые экономические преимущества — льготы, квоты, изъятия из налогового законодательства и прочее. Сюжет не новый:
церковь была заметным выгодоприобретателем во многих бытовавших в постсоветской России схемах по извлечению дохода — от табака до нефти. Но стабильными эти схемы пока не оказывались.
С учетом истории вопроса заинтересованные наблюдатели, скорее, заподозрят иерархов РПЦ в стремлении получить решающие преференции в наиболее рентабельных экономических областях. И признаем, если эти подозрения окажутся верными, у нее будет достаточно шансов пролоббировать свои интересы по этой части. На фоне нравов, превалирующих в отечественном бизнесе, конечно, «белой вороной» она не окажется. А вот черной…
Однако куда приятнее считать, что пожелания митрополита, как лица, наверняка озабоченного процветанием России, — это слова человека, мечтающего о стабильных источниках доходов для всех честных предпринимателей, вне зависимости от их текущего вероисповедания и грядущей посмертной судьбы.
