Цивилизация
Возможности отъема бизнеса в России ограничены только сравнительным аппаратным весом отнимающего и намеченной им жертвы. Такие мелочи, как решения высших судебных инстанций, не могут надежно защитить права собственника. Это наглядно демонстрирует спор Росимущества и компании «Ист-Лайн» о принадлежности аэропорта «Домодедово». Росимущество требует его национализации, поскольку в 90-е годы приватизация объекта прошла с нарушениями. «Ист-Лайн» говорит: того, что было тогда приватизировано, уже не существует в природе, а есть новый аэропорт, в который компания вложила большие деньги и который занимает высокое место в международном рейтинге. Президиум Высшего арбитражного суда прекратил дело по претензиям Росимущества, а в арбитражном суде Московской области оно было возобновлено по новому иску и выиграно Росимуществом. Теперь первая апелляционная инстанция подтвердила решение о национализации аэропорта «Домодедово», собственник подал кассацию – и так далее.
Приостановить работу аэропорта на время судебного разбирательства в голову никому не пришло. И, может быть, зря. Скандал такого масштаба вывел бы проблему легитимизации собственности на то место, где ей и надлежит находиться, – в ряд проблем, жизненно важных для всего общества. А так – это банальная история о том, что чем успешнее ваш бизнес, тем больше вероятность его отъема.
Пока же проблема легитимизации собственности очевидна только экономистам. Подавляющее большинство граждан, включая, кстати, предпринимателей, считает необходимым пересмотр результатов приватизации.
И, соответственно, их проблема в другом – как отобрать или, на крайний случай, заставить поделиться, а не как защитить.
Один из распространенных аргументов против легитимизации собственности таков: в отличие от других стран, в которых капиталисты создавали свое дело с нуля, у нас в ходе приватизации произошел захват государственных предприятий. И поэтому отечественный капиталист – паразит, хапнувший чужое. Контраргументы типа «вот ЮКОС стал прекрасной качественной компанией» категорически не работают. Потому что заслуги по части корпоративного управления и прочей всякой туманной ерунды невооруженному глазу не видны, а только раздражают.
Но и если видны – как в случае с «Домодедово», куда можно приехать и пощупать руками, вспомнив при этом аэропорт прошлого образца под тем же названием, – все равно не выглядят в глазах общества убедительными. А
многообразие отечественного законодательства позволяет при нулевой легитимности объекта собственности (когда, по общему мнению, хозяин завладел им неправедным путем) разобраться и с легальностью прав на него.
В принципе, что ж такого – капиталист, открывший дело в 90-х годах, по определению был авантюристом. С высокой долей вероятности действовал как минимум в обход законов, если не прямо их нарушал. И если он вложил в это дело средства и силы – это были его риски. «Домодедово» же, в конечном счете, и в случае национализации не демонтируют обратно до состояния советского аэропорта… А там, глядишь, объявится быстренько добросовестный приобретатель: и справедливость восторжествует, и пассажир не расстроится.
Проблема, однако, в том, что особенности в отношениях собственности имеют свойство воспроизводиться. И средств по защите прав на нее больше не становится. А это означает, что предпринимательская деятельность остается высокорисковой, причем чем привлекательнее ее плоды, тем риски выше. И особенно это заметно в инфраструктурных проектах, которые в карман не положишь и с собой в Лондон не увезешь.
Есть, конечно, способы борьбы за свое дело, которые работают и в нашем климате. Вот, например, как рассказала газета Financial Times, мажоритарные владельцы «Ингосстраха», вытесняя чешских миноритариев, аргументируют свою правоту тем, что их компания страхует отечественные спецслужбы. А значит, может считаться стратегической, в которой иностранцам делать нечего. Но такие доводы бывают доступны в специфических ситуациях и специфическим предпринимателям. Обслуживание спецслужб как конкурентное преимущество несомненно, но это право нужно еще заслужить.
