Цивилизация
Романы Дэна Брауна переведены, если верить аннотациям, на тридцать языков. А перед самым Новым годом пришла счастливая весть, что суммарный тираж и русских версий перевалил за миллион. Причем лидирует, как и за границей, опус под названием «Код да Винчи»…
«Казалось, прошла целая вечность. Она очнулась, реальный мир снова схватил ее за горло ледяной рукой. Это был красивый молодой человек в ботинках на толстой подошве. Она подняла на него глаза, и он прочел там целую бурю эмоций. Сердце у нее бешено забилось. Удивление, изумление, надежда — вот какие чувства отражались на ее лице. Они сидели, обнявшись, плача от радости и переживаний… Они слились в объятии, сначала нежном, а потом страстном…» Глупо пенять на такой язык. Хотя бы потому, что это не стиль, а код, с помощью которого такой автор и такой читатель находят друг друга. Кроме того, такое изложение обеспечивает возможность скорочтения: представьте себе ужас, если б Донцова принялась бы писать языком, скажем, Пьецуха. В данном же случае надо отдать должное и мастерству переводчиков, которые лепят все это за мелкие деньги по полтора листа в сутки.
Другая сторона этого предприятия — отсутствие нужды толково сложить сюжет. Впору полагать, что американский автор взял за образец средней руки английский готический роман начала XIX века. Интрига закручена неверной рукой, из этого клубка торчат оборванные нитки — на семинаре в Литинституте поставили бы три с минусом. Поэтому и жанр определить сложно: это не детектив, но и авантюрным романом назвать это варево язык не поворачивается.
Может быть, Браун описывает каких-нибудь необыкновенных героев? Герой двух сочинений — некто Лэнгдон, специалист в области религиозной символики, совершенная деревяшка, но в отличие от Буратино лишен намека на артистизм, не говоря о потенции; по амплуа это классический профан, даром что профессор, на протяжении многих сотен страниц у него не меняются ужимки, а рефлексии остаются на уровне рефлексов собак Павлова. Правда, есть красочные маски: в одном случае роковой убийца — похотливый араб, в другом — монах-альбинос, умерщвляющий плоть. Жертвы — оба раза гении, оставляющие по себе сделанных под копирку в первом случае брюнетку-дочку, в другом — блондинку-внучку, и следует ли оговаривать, что другие родственники давно померли, а если одна из сироток и обретет бабушку, то на последней странице. В обоих случаях есть по инвалиду отменной силы духа — ну как соцреалистический Мересьев. Остальные — пешки, если не считать комиссаров полиции, но таких идиотов, что Мегрэ никогда не нанял бы их даже выносить мусор.
Итак: язык — мама, роди меня обратно; сюжет — табуретки сколачивают ладней; герои — вырезаны из книжки «раскрась сам». И тем не менее автор весьма далеко обошел многочисленных конкурентов на переполненном рынке литературного трэша. Как такое могло случиться? Есть две, на наш взгляд, хорошие причины. Во-первых, поражающая слабые умы мегаломания: автор мыслит в одном случае глобально, причем отвечает за всю историю человечества, в другом — во вселенском масштабе, походя объясняя, как произошло сотворение мира.
Любой хороший трэш использует этот прием: у Дюма рядовые мушкетеры участвуют в интригах королевских дворов; инженер Гарин собирается покорить весь земной шар — не какую-нибудь там одну шестую света; Джеймс Бонд если и спасет что-то, то весь мир сразу, а красавицу лишь попутно. Но Браун поставил это дело на околонаучную основу. Налицо изумительная, скажем мягко, беззастенчивость в сочетании с университетского уровня набором разнообразных сведений, излагаемых с интонацией и всезнайства, и крайнего простодушия одновременно. В одном романе героиня генерирует в лаборатории антивещество, которое при аннигиляции даст неисчерпаемый ресурс энергии, а ее папаша естественнонаучным путем доказал существование Бога; героиня другого состоит в родстве с Иисусом Христом по прямой линии и открывает тайну Святого Грааля, что не удалось рыцарям Круглого стола.
Главное — не мелочиться, вот рецепт, которого должны придерживаться начинающие адепты трэша, которым, впрочем, после Д. Брауна трудно будет чем-нибудь удивить читателя, ибо тот, кажется, застолбил всю ойкумену.
<1>Есть и еще одно: автор фамильярно обращается хоть с Галилеем, хоть с Леонардо да Винчи и запросто популярным языком излагает хоть теорию относительности, хоть путеводитель по средневековому Парижу. Все делается с непринужденностью истинного шарлатана, и у читателя, закрывшего книжку, остается нежнейшее ощущение, что его только что клюнула Черная Курица: он все знает, тайн в мире больше не осталось, а экзамены сдавать теперь ни к чему.
Но вот в чем фокус: все перечисленное присутствует в романах хоть нашего классика легкого чтива Беляева.
Но у Брауна есть нау-хау: в обеих доставшихся нам книгах пружиной фабулы служит Теория Мирового Заговора! И там, и здесь действуют закулисные силы, некие Тайные Общества масонского разлива, держащие в своей паутине современный мир.
И в этом, нам кажется, главный секрет успеха Брауна. Его книги приятны националистам и патриотам всех мастей — что в Европе, что в России — и, соответственно, их приверженцам; они должны импонировать и неудачливым политикам авторитарной складки, которым без неявных и скрытых врагов никак не объяснить широкой публике, отчего растет коррупция с инфляцией, за окном побеждают разноцветные революции, а в доме порядка нет как нет; и, конечно же, несчастному, запуганному экономикой и экологией, индексом Доу Джонса и стихийными бедствиями рядовому человеку — м-р Браун своими романами ему освещает путь. Мол, известно, кто виноват. И мы с вами сейчас до них доберемся. Читайте по губам…
Одно горько. Есть же и у нас таланты и глыбы человеческие — хоть тот же Проханов. Но нет, мы все по импорту. Стыдно. Уж кого-кого, а всяческих конспирологов не разучилась еще рожать земля русская…
Автор — обозреватель «Независимой газеты», специально для «Газета.Ru-Комментарии».
