Цивилизация
Руководство администрации и, возможно, сам Владимир Путин недовольны создателем и руководителем ВЦИОМа — одним из немногих российских социологов с мировым именем Юрием Левадой. Он чужой. Не чувствует повестки дня — задает гражданам глупые вопросы. Управленчески не состоятелен — не выучил, какие и где конверты с долларами брать надо, а какие и где — нет.
Переворот будет совершен в знакомой уже иезуитской управленческой технике. Сказано же, что государство должно сокращать свою хозяйственную деятельность — сокращать присутствие в экономике. Ну, вот мы Леваду вам и сократим — государственное унитарное предприятие ВЦИОМ будет преобразовано в акционерное общество со 100-процентным госучастием. Ну а совет директоров на законных основаниях сменит руководство.
Очередной, короче, спор хозяйствующих субъектов. Привычное шулерство, которое почитается в России ныне как высший административно-бюрократический гений.
::: Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) был создан в 1989 г. и является на сегодня не просто старейшей и авторитетнейшей социологической службой. Дело в том, что в России сегодня в принципе есть в наличии примерно полторы полноценные социологические службы. ВЦИОМ и (отчасти) ФОМ. Есть еще ряд компаний, которые активно работают в секторе сбора социологических данных, преимущественно по заказу, однако основной их профиль несколько иной — консалтинг, маркетинг и пр. Кроме того, независимая социологическая служба — это как врач, как банк, как партия (в человеческом, а не российском смысле), то есть настаивается годами.
Репутация и многолетняя непрерывность исследований здесь важнее текущего пиара и гибкости инструментария.
С профанной точки зрения, многое в инструментарии ВЦИОМа может казаться сегодня несколько архаичным. Какие-то несовременные вопросы, как бы застывшие где-то в 1989–91-м годах. Демократические ценности, права человека, свобода слова. Что за понятия? У нас давно уже другие песни.
::: Профанное представление хочет видеть в формулировках социологических вопросов публицистику, злобу дня: сегодня в газетах — завтра в анкетах. Ему невдомек, что, с точки зрения научной, все обстоит прямо противоположным образом. Инструментарий, в принципе, вещь не слишком значимая — важна динамика. Если мы задаем одни и те же вопросы в течение почти 15 лет, то накапливаем как раз уникальные и самые важные, многократно проверенные данные по изменению общественного мнения. Можно мерить расстояние в милях, а можно — в километрах. Важно не мерить его то в том, то в другом.
Но дело в данном случае совсем не в этом теоретическом споре. Дело в том, что у нас действительно сегодня есть полторы заслужившие свой статус и обладающие мандатом доверия социологические службы. Ничуть не хочу обидеть других, кто недавно начал работать в этом сегменте (например, РОМИР) и со временем, возможно, также займет в нем свое достойное место. Однако надо отдавать себе отчет, что уничтожение ВЦИОМа под руководством Левады нанесет серьезный удар по всей российской социометрии. Ибо там, где нет конкуренции, не бывает конкурентосопособных. И ценность замеров, которые не могут быть соположены с замерами других служб, стремительно снижается.
Кроме того, за разгромом ВЦИОМа отчетливо проглядывает желание администрации быть основным заказчиком-распорядителем не только на рынке партстроительства и политической рекламы, но и на рынке социологических измерений результатов этого строительства и эффективности этой рекламы.
Так удобнее.
Потому в августе 2003 года в результате спланированной операции администрации президента России Владимира Путина независимая российская социология будет отброшена на много лет назад.
На сегодня дело выглядит так, что переворот во ВЦИОМе накануне выборной страды является прямым и прицельным ударом по еще одному элементу инфраструктуры реальной демократии. Той и без того убогой и кособокой инфраструктуре, в которой ВЦИОМ на протяжении почти 15 лет оставался одним из немногих работающих элементов. На сегодня дело выглядит так, что администрация президента готовится к еще одному изменению правил игры на поле российской электоральной демократии. Правила эти, как они сложились на протяжении последних лет, подразумевают возможность ограниченной фальсификации результатов голосования — из 10% можно сделать 13–14%, но весьма затруднительно сделать 20%. Порог фальсификации, судя по всему, решено качественно поднимать. Иначе не стоило бы огород городить.
И наконец, еще одно, почти метафизическое. Русские люди часто спрашивают себя: а отчего это у нас так много какого-то херового, липкого такого, знаете, и неприятного вокруг? почему это все-таки мы не можем, как другие, окружать себя добротными, хорошими вещами и обустраивать среду своего обитания? Один из ответов, кажется, очевиден.
Нам ничего не жалко. Не хватает какого-то живого чувства традиции, т. е. бережности к тому, что было добротно сделано не нами.
~ Ведь, как там ни относись к ВЦИОМу под руководством Левады, какие научные, управленческие или политические претензии к нему ни предъявляй, это ведь должно быть просто жалко нормальному человеку — взять и поломать. Взять и поломать одну из немногих вещей, которая выросла, устояла и утвердилась в бурное десятилетие и стала одним из непременных элементов окружающего нас социального и ментального пейзажа.
Плевать. Мы сейчас налепим этих социологических служб, как пирожков. Разошлем цветные пресс-релизы, устроим презентации со жрачкой, назовем журналистов — все круто! А надо будет еще — еще налепим. Из грязи. У нас из грязи хорошо получается. На один раз, но зато быстро и хорошо. Черта, понимаете, национального гения. Как партии мы лепим из грязи. Газеты. Холдинги. Ценности. Как вот тут спикер Миронов ловко придумал: такую фигню слепить про все, что в нас есть хорошего. Про доброту, любовь, радость — ну про все. Круто? Как раз под выборы. Сам — одобрил, финансирование дали. Называется — Партия жизни. Партия одноразовой жизни.
Господа, ведь это же позорно как-то все. Нет?
