Цивилизация
Новость про то, что у Жана-Поля Бельмондо инсульт, про то, что парализовано пол-лица… что эта новость? Удивляет меня? Нет, я знаю, что Бельмондо семьдесят лет и что в семьдесят лет у людей часто бывают инсульты. Огорчает, шокирует? Тоже нет. Я никогда не относился к актерам с особым обожанием, и, в сущности, Жан-Поль Бельмондо, дай бог ему здоровья, он же мне никто, не сват, не брат. Небольшой приступ мерцательной аритмии у моего собственного отца заботит меня, разумеется, куда больше, чем инсульт Бельмондо.
Но что-то со мной происходит. Я пью кофе утром в окружении жены и детей, а сам почему-то припоминаю, как Бельмондо выглядит. Вот эта его рожа: морщины, скособоченный нос, загар, вечный почему-то загар. Я не знаю, в какой именно роли я вспоминаю Бельмондо. Все равно я вспоминаю очень крупный план, только лицо. Как парализовано пол-лица? Какая половина?
Я вспоминаю живое и мужественное лицо. Ясные глаза, улыбка. Я довольно много видел людей, у которых инсульт. У этих людей в глазах бывает либо терпеливая твердость, либо такая собачья растерянность. Чаще собачья растерянность.
Это, конечно, пафосно звучит, но Жан-Поль Бельмондо для меня – один из тех замечательных стариков, которые в двадцатом веке снова придумали забытую со времен Ренессанса бодрую и мужественную старость.
Шон Коннери еще. Шотландская юбка. Улыбка. Лысая загорелая голова. Какой невыразительный Шон Коннери в роли Джеймса Бонда и какой выразительный сейчас. По большому счету, мне не очень интересно, как Жан-Поль Бельмондо или Шон Коннери встретят смерть. Мне интересно, как они встречают болезнь.
Я не знаю, что на самом деле с ними происходит. Они на самом деле такие мужественные и бодрые старики, или это шоу-бизнес торгует ими в качестве мужественных и бодрых стариков?
Если все дело в шоу-бизнесе, если, выходя из кадра, Шон Коннери сразу начинает морщиться от общения с доставляющей ему постоянную боль предстательной железой, если у парализованного Бельмондо собачья растерянность во взгляде, то тогда неинтересно. Тогда я готов жалеть Бельмондо, как жалею всякого старика, разбитого инсультом.
А вдруг нет? Вдруг у него в глазах терпеливая твердость? Вдруг на фоне той половины лица, что помертвела и стала каменной, вторая половина глядит теперь еще живее? Еще более Бельмондо? История про то, как человек сражался со смертью, в конце концов проиграл, конечно, но не сдавался до последнего. Лучшая роль. Эксклюзивное выступление для Господа Бога.
Я почему-то думаю, что так оно и есть. Я почему-то думаю, что к старости хорошие актеры даже в кино начинают играть только себя. И только про свою борьбу с немощью.
По-моему Юрий Никулин под конец жизни только и играл, что доброго директора цирка. Не клоуна, который смешит публику, а именно такого директора, который стоит перед началом представления у входа и раздает детишкам контрамарки.
А Евгений Леонов в старости играл только Винни-Пуха. В том смысле, что нет лучшего средства против старости болезни и смерти, чем быть Винни-Пухом. «Если я чешу в затылке, не-бе-да!»
И у Анатолия Папанова недаром эта последняя роль в фильме «Холодное лето пятьдесят третьего». Смиренная такая нелепая смерть и эти очки с поломанными дужками, которые если передать сыну, то сын станет человеком.
Как там он, Жан-Поль Бельмодо? Наверное, дорогая клиника? Сестрички перешептываются:
— Бельмондо, Бельмодо…
Или это уже такие молоденькие сестрички, что фильмов с Бельмондо не смотрели, а любят только ну, например, Рикки Мартина или Слима Шейди? Поколение MTV, которому рано еще думать про то, как следует встречать старость. Ну, просто там ставят капельницы, делают, что положено, и не числят себя статистами ни в каком эксклюзивном выступлении великого актера.
Так же ведь, наверное, и офтальмолог, пользовавший слепого Антониони, не задумывался совсем, что старый мастер видит в этой своей темноте.
Леонардо да Винчи в конце жизни не писал картин, а рисовал только сангиной скомканую ткань. Бесчисленные наброски, на которых только драпировка, и никаких мадонн. И никаких подводных лодок, подзорных труб, звездных войн.
Наверное, дорогая частная клиника. А вокруг город, бессмысленные люди строят ядерные зонтики или реформируют налоговую систему. У меня от инсульта умерла бабушка. Я тогда был совсем маленький и тяжело болел ангиной. Так вот, единственное, что беспокоило мою парализованную бабушку на смертном одре,– это снизилась ли у меня температура.
