Цивилизация
Отказ Григория Перельмана получить медаль Филдса — математическую «нобелевку» — не первый в отечественной истории. В 1958 году в полном соответствии со своей строкой «быть знаменитым некрасиво» отказался от Нобелевской премии Борис Пастернак. Принципиально разные мотивы двух этих отказов заключают в себе политический путь, который Россия проделала за последние полвека.
Это путь к осторожному, пусть и не полному признанию властью частной жизни человека как неподвластной реальности, существующей параллельно жизни государства и общества, не зависимой от них.
Перельман отказался от премии как частное лицо по сугубо личным причинам. Никакие российские государственные или общественные организации не требовали от него этого отказа, равно как и не заставляли получать награду. К счастью, даже государственные телеканалы не посмели произнести бредовые заклинания, что вручение медали Филдса петербуржцу Перельману — великое достижение страны, партии, правительства и лично президента как земляка лауреата. Пишу это без всякой иронии — ведь те же госканалы совсем недавно на полном серьезе буквально кричали об «украденной у России» победе на конкурсе «Евровидение-2006».
Пастернаку пришлось отказаться от премии под жесточайшим политическим давлением власти. Коллеги по писательскому цеху, науськанные партийным руководством, угрожали исключить престарелого литератора (жить ему оставалось два года) из Союза писателей. Газеты писали заказные поносные статьи. Роман «Доктор Живаго», тайно от советской власти опубликованный на Западе, был сочтен «клеветническим», а вручение за него Нобелевской премии — вражеским политическим актом по отношению к СССР.
Разумеется, в гипотезе Пуанкаре для трехмерного пространства, которую доказал математик Перельман, по определению меньше «политики», чем в романе «Доктор Живаго». Но есть надежда, что, если бы кто-то из ныне живущих российских писателей, пусть и не согласных с действующей властью или просто живущих в отдельном от нее мире, получил Нобелевку, его бы все-таки по заказу Кремля не травили.
Россия всегда была страной предельного неуважения к отдельному человеку. Человек в России всегда оставался и в значительной степени остается лишь материалом для осуществления «национальных проектов». Между общинным укладом патриархальной деревни и знаменитой поэтической формулой Маяковского «единица — вздор, единица — ноль» нет особой разницы. В этом смысле октябрьский переворот 1917 года ничего не изменил. Между тем, при естественном желании власти эксплуатировать идеи соборности, сплоченности нации, при всей многовековой традиции подавления инакомыслия и «мыслия» вообще признание наличия автономности человека от общества и государства крайне важно для самой возможности нормально жить в стране.
Вы можете считать математика Григория Перельмана чудаком, безумцем или просто брюзгой (мол, дают человеку миллион в конвертируемой валюте, а он не только не берет, да еще и обвиняет дарителей в некомпетентности и коррумпированности).
Но это он, Перельман, лично он, а не Россия и даже не ее действительно великая математическая школа, решил задачу, которую никто не мог решить 100 лет. Это лично Борис Пастернак, а не Россия и ее действительно могучая литературная традиция, написал роман «Доктор Живаго»,
талантливая экранизация которого, по иронии судьбы, отчасти смыла несмываемый, в сущности, позор главного российского госканала спустя почти 50 лет после того, как автора заставили отказаться от заслуженной Нобелевской премии. Причем заставили практически те же самые — по уровню интеллекта и дикости представлений об окружающем мире — люди, которые сейчас заставляют делать такое телевидение.
Человек не только рождается и умирает как «частное лицо». Он как частное лицо совершает подвиг и подлость, подписывает или не подписывает коллективные письма в защиту гонимых или, напротив, на их «добивание». И отвечает за содеянное исключительно как частное лицо. Замечательный поэт Борис Слуцкий сошел с ума, будучи не в силах простить себе, что участвовал в публичной травле Пастернака. Нынешним мастерам культуры, подписывавшим в прошлом году «подметное письмо» против уже осужденного и посаженного в колонию Михаила Ходорковского (тоже ведь частного человека), сумасшествие от раскаяния, увы, не грозит.
Любая частная победа мирового масштаба, одержанная соотечественником, — законный повод для персональной и коллективной гордости граждан страны. Но не причина для присвоения этой победы нацией или, тем более, государством.
Индивидуализм и патриотизм друг другу не враги. Не случайно построенные на смеси того и другого Соединенные Штаты дали миру больше всего нобелевских лауреатов.
