Цивилизация
Интернет в России начинает играть роль площадки для формирования реальной низовой оппозиции существующей власти. И тем самым помогает ей получить хотя бы часть реальных обратных связей с обществом, которые обитатели российского политического олимпа с начала века так упорно разрывали.
Уничтожив или крайне деформировав легальное политическое пространство, превратив в пропагандистское посмешище с бульварным оттенком общенациональное телевидение и провластные печатные СМИ,
власть сама способствовала фактической эмиграции собственных граждан, способных мыслить или готовых выражать гражданскую позицию, в сеть.
В некотором смысле, сетевым оппозиционером является даже нынешний президент России — ничего смелее своей статьи в «Газете.Ru» он пока не произносил и не писал. Именно через интернет глава государства получал и отклики простых людей на свою просьбу помочь ему идеями при подготовке президентского послания Федеральному собранию. А
по степени реальной власти в стране Дмитрий Медведев, похоже, несильно отличается от системной и несистемной оппозиции. Пока он просто главный блогер Отечества.
Частная история майора милиции Дымовского может оказаться важной вехой в политической истории России. Независимо от морального облика этого человека и правдивости его обвинений в адрес своего начальства (попутно заметим, что люди, обвиняющие его в ответ во взяточничестве, пытках, убийстве и сотрудничестве с американской неправительственной организацией, этими обвинениями автоматически дискредитируют нашу милицию едва ли не сильнее, чем сам майор), принципиально важен способ, которым он обнародовал свои претензии — через видеообращение в интернете к премьер-министру Путину, в сознании большинства россиян по-прежнему правящему страной. Принципиально важно и то, что примеру Дымовского последовали другие представители силовых ведомств.
Два года назад, в конце второго путинского президентского срока, тогдашний глава Госнаркоконтроля Виктор Черкесов во время очередного витка войны внутри, как выразился сам Черкесов, «чекистской корпорации», написал статью в газету «Коммерсантъ». Причем статья содержала клич в адрес выходцев из ФСБ в разных федеральных ведомствах, сильно напоминавший известную песню Евгения Кемеровского «Братва, не стреляйте друг в друга». Тогда посадили заместителя Черкесова — генерала Бульбова, который только сейчас вышел из тюрьмы. И у высокопоставленного силовика вдруг появился повод осознать, что система, оказывается, вне всякой связи с законностью способна перемалывать судьбы отнюдь не только опальных «олигархов-мироедов», но и доблестных «бойцов невидимого фронта».
Относительно свободные СМИ и пока не подцензурный российский интернет все более явно становятся ареной выражения истинных взглядов, болей, бед и обид даже силовиков — людей, ментально наиболее далеких от оппозиционности любой власти, тем более власти на словах великодержавной.
Естественно, такой возможностью пользуются и куда более критически настроенные к власти граждане. Однако, например, вокруг «бумажной» газеты оппозиционную партию создать куда труднее, чем сделать это в сети. Интернет-сообщество оказывается способным на самоорганизацию, на автономную от воли государства политическую жизнь, что так настойчиво подавляется в россиянах всей сутью продолжающейся путинской эпохи. И что так важно для становления граждан, для появления общества, единого органичного народа, состоящего из личностей. Всего того, без чего просто не может быть полноценной страны.
Интернет и кабельное телевидение давно уже стали зоной внутренней эмиграции россиян, которые не покупаются на непрофессиональную (о правдивости просто умолчим) официальную пропаганду, не согласны с властью, но не имеют возможности выражать это несогласие посредством выборов. Многие мыслящие россияне, несомненно, не готовы выбирать парламент исключительно между единороссами, эсерами и коммунистами с ЛДПР, а президента между Медведевым, Путиным, Жириновским и Зюгановым. Графу «против всех» власть сознательно отменила. Никакой точки зрения, кроме своей, при принятии решений она не признает и даже до последнего времени не выслушивала. В таких условиях
интернет логично стал аналогом диссидентских кухонных разговоров советских времен.
Тогда люди внутренне эмигрировали в частную жизнь, по минимуму связанную с государством. Работа в какой-нибудь котельной, подпольные занятия творчеством, попытки ловить иностранные радиостанции, кухонные беседы о реальном положении в стране, чтение сам- и тамиздатовских книг— таков был «джентльменский набор» обстоятельств жизни многих советских людей, не потерявших способности к адекватному восприятию тогдашней действительности.
Но у интернета, в отличие от кухонь или даже самиздата, есть колоссальное преимущество: это предельное открытое, а не замкнутое пространство. Его информационные возможности, пожалуй, самая главная угроза любым проявлениям авторитаризма и попыткам строить изоляционистские режимы.
Большинству населения России интернет по-прежнему недоступен, но критическая масса пользователей, существенно препятствующая превращению населения в стадо, все-таки уже есть. Наконец, интернет дает возможности еще и для развития потребительской цивилизации, чем сближает людей с «высокими помыслами» и тех, у кого сугубо бытовое, приземленное сознание. В сети могут встретиться и честно изложить свои чаяния разные слои населения: для одних фронда ограничивается несогласием с пошлинами на иномарки или повышением транспортного налога, другие хотят честных выборов и более цивилизованного пути развития России.
Интернет сам по себе, без этой политической составляющей, создал и создает на наших глазах иную реальность в мировом масштабе, существенно меняя сам образ жизни миллионов людей, а значит, и самого человека.
Но в России он еще выполняет очень важную функцию пространства свободы, без которого любое государство неизбежно превращается в тюрьму не только для тех, кем правят, но и для тех, кто правит.
