Цивилизация
Российская политическая элита так охотно и разнообразно комментирует президентские выборы в США по двум причинам: во-первых, боится честно толковать отечественные и, во-вторых (и в главных), не без оснований полагает, что политика России по-прежнему очень зависима от американской. Более того, она даже фактически на нее опирается.
«Себя как в зеркале я вижу» — это как раз про реальные отношения России с Америкой в путинскую эпоху.
Последовательное нарастание в течение последних лет антиамериканской риторики российских властей неслучайно. Дистанцию в словесных упражнениях по отношению к США Кремль проделал огромную — от однозначной поддержки и сочувствия после терактов 11 сентября 2001 года до фактического сравнения Владимиром Путиным действий США в мире с действиями гитлеровской Германии на прошлогоднем параде в честь Дня Победы 9 мая.
Джордж Буш и Владимир Путин при этом тоже неслучайно обращаются друг к другу на «ты» и публично называют себя друзьями: они во многом похожи, как сходны и политические амбиции двух стран.
Россия на словах все больше ненавидит Америку, потому что на деле все сильнее хочет быть ею, с точки зрения геополитического влияния. Но пока не может.
По сути, на новом витке истории Россия возвращается к состоянию центрального барака социалистического лагеря — с той лишь разницей, что лагеря давно нет, лагерники разбежались, сам центральный барак стал чуть лучше выглядеть с фасада, а надзиратели приобрели некоторый гламурно-буржуазный лоск. Россия ругает Америку не потому, что мы против того, чтобы любая страна играла роль «мирового жандарма». И не потому, что Америка плохо справляется с этой ролью — в истории человечества с ней никто и никогда не справлялся хорошо. Просто
нам тоже очень хочется поучаствовать в этом глобальном «патрулировании мира».
Вся наша официальная внешнеполитическая риторика подразумевает, что мы не просто не хотим идти в фарватере американской политики, но даже готовы быть чуть ли не главным ее политическим противовесом в мире. А де-факто мы, наоборот, все более явно пытаемся подражать тому, что в советские годы было принято называть «американским экспансионизмом». К счастью, нам пока не подворачивается новый «Афганистан». Потому что
когда политический класс начинает распирать от сознания мнимого миссионерства и невиданного величия нации, это ощущение становится прочным идеологическим фундаментом для экспорта, в том числе и военного, своих представлений о правильном мироустройстве.
Вот наши политологи с политиками и строят предположения, какой президент Америки будет лучше для России — демократы Хиллари Клинтон и Барак Обама или республиканец Джон Маккейн. Маккейн как главный, по версии российских комментаторов, «ненавистник» России» из всей этой троицы подается в качестве наименее приемлемого для нас кандидата. А самым приемлемым почему-то выходит Барак Обама. Хотя если сопоставить эти рассуждения с нынешним курсом России (которому, на словах, новый президент РФ должен не просто наследовать, а обеспечить его максимально точное копирование), нам как раз наиболее выгоден Маккейн. Если он будет жестко критиковать Россию за отступление от норм демократии, активно взаимодействовать с не слишком приятными для Москвы режимами в постсоветских государствах, максимально долго оставлять американские войска в Ираке — лучшего фона для продолжения внешнеполитического «курса Путина» не придумаешь. А то придет к власти задорный энергичный 46-летний политический юнец Обама (он даже младше Путина в 2000 году), резко выведет войска из Ирака, откажется от размещения третьего эшелона американской ПРО в Польше и Чехии, теснее сблизится с Евросоюзом — и кого тогда Кремлю считать главным врагом? Так можно разом убрать все «информационные поводы» нашей внешней и внутренней политики. Останется только Великобритания, где никаких «больших друзей» Москвы у власти в обозримом будущем не ожидается. Но Великобритания, хотя в прошлом была империей побольше Российской, сейчас таких амбиций лишена. А ее политический вес слишком мал, чтобы подкормившая нефтедолларами свои сверхдержавные комплексы отечественная элита превратила эту страну в основного возбудителя своей глобальной агрессии.
Но ключевая проблема даже не в том, что
России давно пора перестать воспринимать себя как конкурента Америки в борьбе за роль «главной страны мира». Сама конкуренция держав, сверхдержав и политических блоков как таковая становится в корне неправильным способом развития мира в ХХI веке.
Мы впервые в истории человечества столкнулись с положением, когда известные нам запасы энергоносителей и питьевой воды исчерпываются обозримым будущим. У нас впервые есть оружие, способное уничтожить весь мир разом и почти мгновенно. И такое оружие расползается по миру, несмотря на все попытки упорядочить контроль за ядерными программами политически «ненадежных» режимов. С точки зрения представлений о базовых человеческих ценностях — пища, жилье, возможность прокормить себя — мы ничем не отличаемся от Америки. Вообще, преодоление конфликта между западной и восточной цивилизацией, христианским и мусульманским мирами становится едва ли не главной задачей человечества на ближайшую перспективу.
Когда по всему земному шару разбросано ядерное оружие, практически невозможно решить проблему мирового господства старым человеческим способом — как следует накостылять конкуренту. Запросто можно получить смертельный удар и самому.
Так что истинный смысл отношений Америки с Россией при любых президентах двух стран состоит не в поисках оснований для конфронтации, а в понимании солидарной ответственности за судьбу человечества.
