Фиги конфигурации

Президент России Владимир Путин уйдет из Кремля после мартовских выборов 2008 года не один. Он хочет прихватить с собой будущий парламент. О чем прямо и сказал народу в ходе своего очередного сеанса политтехнологической психотерапии для населения, по старинке именуемого «прямой линией». В результате в России могут появиться как минимум два легальных центра власти вместо нынешнего одного. Или, как выразился президент в Висбадене, «другая конфигурация власти».

Из Казанского кремля у хозяина Кремля московского в ходе телемоста спросили, почему он возглавил список «Единой России» на парламентских выборах. «Почему? Вспомните начало и середину 90-х годов: при недееспособном парламенте, недееспособной Думе, невозможно было принять ни одного нормального решения, — ответил хозяин московского Кремля. — Крайне важно, чтобы парламент после выборов 2007 года был дееспособным. Таким ключевым элементом дееспособности парламента в предыдущие годы была «Единая Россия». Поэтому я принял решение возглавить ее список».

Парадокс выстроенной Владимиром Владимировичем политической системы состоит в том, что сам Владимир Владимирович в зависимости от того, как повернется реальная борьба за реальную власть в стране (а никаких других задач путинская элита не решала и не решает), может использовать парламент и как орудие борьбы с новым Кремлем, и как институт реального контроля за преемником. Проще говоря, являясь неформальным или формальным главой парламентского большинства (как бы грустно для судьбы страны это ни было, сомнений в том, что «Единая Россия» по итогам выборов 2 декабря 2007 года получит конституционное большинство, у меня нет),

Путин может быть как реальным лидером страны, так и реальным лидером непримиримой оппозиции.

По степени простодушия в оценке явно не близких ему по духу инструментов демократии российский президент недалеко ушел от формального лидера «Единой России», нынешнего спикера Госдумы Бориса Грызлова, как-то заявившего, что «парламент — не место для дискуссий». Путин искренне считает дееспособным парламент, который не спорит, — именно это и означает в его понимании «принимать нормальные решения».

Ведь на самом деле «Единая Россия» была и пока остается ключевым элементом отказа парламента от принятия решений.

Нынешний парламент в России как раз не принимает никаких решений — он за них голосует. 450 депутатов Госдумы можно легко заменить парочкой секретарш с гербовыми печатями.

Парламентаризм в России уничтожил вовсе не Борис Ельцин, решившийся отдать приказ стрелять по парламенту после того, как большинство его депутатов фактически поддержали попытку вооруженного мятежа против главы государства и сделали здание парламента штабом этого мятежа. Даже в начале путинской эпохи парламент, в котором была влиятельная оппозиция, еще оставался институтом власти. Парламентаризм в России был реально «расстрелян» четыре года назад, когда конституционным большинством в нем искусственным путем завладела партия, не имеющая никакой реальной власти, никаких собственных идей, ни за что не отвечающая, не формирующая правительство, не контролирующая ни президента, ни его администрацию.

Но теперь — в том-то весь фокус — парламент может стать инструментом контроля за исполнительной властью. Только не народного контроля, а персонального, путинского.

Содержательная часть не понятного населению и, возможно, не сформировавшегося до конца в голове у его автора плана Путина, похоже, состоит в том, чтобы противопоставить будущему президенту реальный политический институт, который не даст новому главе государства править страной. По крайней мере, править с той степенью свободы, которая есть у самого Путина.

Каждый депутат нынешней Думы точно знает: все законы в стране принимают администрация президента и правительство, которые и выполняют законотворческую функцию нормального парламента. Но следующему парламенту Владимир Путин пытается уготовить иную судьбу: будущий депутатский корпус должен знать, что он подчиняется не новому президенту, а, как раньше, лично Путину. Может быть, премьер-министру Путину, может быть, спикеру парламента, может быть главе фракции «Единой России» или даже просто частному лицу. Если следующий президент и его команда принимают решения, которые Путин и его личный парламент, по недоразумению все еще именующийся Госдумой Российской Федерации, считают продолжением курса, эти решения будут поддерживаться и одобряться автоматически. Как сейчас. Если же возникнут сомнения, мы получим давно забытую ситуацию, при которой парламент будет блокировать решения нового президента.

С виду это, конечно, похоже на уродливую, верхушечную демократию, потому что президентская власть будет в одном кармане, а парламентская — в другом. Более того, у следующего президента и его команды может возникнуть соблазн перетянуть парламент на свою сторону, и тогда мы с вами даже можем стать свидетелями раскола в «Единой России» — одни будут за Путина, другие за преемника.

Но принципиально важен сам факт: формально уходя с высшего поста в государстве и забирая с собой парламент, Владимир Путин автоматически начинает демонтаж выстроенной им вертикали власти.

Потому что, если парламент действительно станет инструментом обеспечения преемственности курса, он неизбежно перестанет быть, по путинской же логике, «дееспособным». То есть перестанет быть придатком администрации президента, став всевидящим оком и карающим мечом второго экс-президента Путина. Но если Владимира Владимировича захотят вернуть в президентское кресло, опять придется переформатировать Думу. Потому что при президенте Путине третьего срока парламент опять должен безоговорочно подчиняться главе государства, а не следить за «правильностью» действий преемника.

В общем, люди с партбилетами «Единой России» явно смогут отвечать на вопрос «колебались ли вы при проведении линии партии?», как герой советского анекдота про КПСС: «колебался вместе с линией»...