Цивилизация
Для частной человеческой жизни нынешняя российская власть и российские «международные» террористы представляют почти одинаковую угрозу. Поэтому приличным людям в России опять предстоит решать старую проблему: как вести себя в неприличное время.
Лев Гумилев когда-то написал: «Есть времена, в которые жить легко, но противно». Главное отличие путинской России от ельцинской — в этой «противной легкости». У нас опять черно-белая жизнь вместо цветной. Мы опять слышим одинаковое перманентное вранье со всех телеканалов, а не, допустим, хотя бы вранье разное, как это было в эпоху информационных войн между олигархами. Под предлогом укрепления власти и единения народа нас опять загоняют в стойло, где власть-пастух под предлогом борьбы со страшным внешним или внутренним врагом может беззастенчиво грабить человеческое стадо и отнимать собственность, лишая общество всех и всяческих механизмов контроля за своей творческой деятельностью.
Путин складывает Советский Союз на территории одной отдельно взятой советской республики, как ребенок — паззл: вот кусочек — гимн, вот кусочек — однопартийная система, вот кусочек — государственное телевидение. Нынешний якобы очень снизившийся после Беслана рейтинг президента, 66 или 68 процентов, — это примерное количество тех россиян, которые готовы жить в липком страхе и липкой лжи, из которых был соткан миф о советской стабильности. Среди них власть может вербовать доносчиков, которые из зависти или ненависти к соседу, или от страха, или просто от скуки скажут, что сосед — пособник террористов. Им можно впаривать фиксированные цены и продпайки на предприятиях из тех товаров, которые невозможно купить ни в магазине, ни на рынке. Из них можно формировать кадровый резерв для нерушимого блока единороссов и беспартийных.
Но надеяться можно только на остальные 32 или 34 процента. На тех, которые понимают, что идти на организованный властью насквозь фальшивый антитеррористический митинг в поддержку Путина, а не в память об ужасе Беслана, что выступать с речами на таком митинге — неприлично. Зато прилично отказаться от участия в таком митинге.
Мы живем в эпоху некой новой гражданской обороны. В России за годы относительной демократии появились первые признаки нормальной частной человеческой жизни, когда на первом месте твои интересы и здоровье близких, а не партия и правительство, не абстрактное величие государства.
И сохранить эту величайшую свободу частной жизни, эту важнейшую возможность быть просто человеком могут только те люди, которые не сотрудничают с нынешней властью, не укрепляют ее вертикаль, не участвуют в этой дешевой пародии на совок.
Пока нынешняя российская власть формулирует свои критерии того, кто является пособником террористов (вот увидите, бьюсь об заклад, скоро федеральное телевидение расскажет вам душераздирающую чекистскую басню, что чеченских террористов финансируют Ходорковский, Березовский и Гусинский), приличные люди должны понять: сами террористы, по сути, являются пособниками нынешней власти. Это ведь не Путин поменял российскую Конституцию в части отказа от прямых выборов губернаторов, ее поменял Басаев, нагло и радостно признавшийся, что организовал трагедию Беслана уже после «исторического» выступления президента 13 сентября.
Террористы и нынешняя российская власть с разных сторон загоняют нас в ловушку из двух страхов. Власть под предлогом страха перед террористами пытается заставить нас бояться самой власти, ничего у нее не спрашивая, ни о чем не задумываясь. Террористы пытаются посеять в нас страх и ненависть к людям, одетым в традиционную мусульманскую одежду. Они хотят стравить народы, заставить людей испытывать постоянный ужас перед обычными, сиюминутными проявлениями нормальной жизни — отправкой ребенка в школу, походом в цирк или в театр, просто хождением по улице.
Гражданская оборона приличных людей в наше неприличное время состоит только в одном: надо постараться, заставить, уговорить себя не бояться. Не бояться ни власти, ни террористов. У нас одна жизнь, которую надо потратить на любовь и нежность, на узнавание мира, на творчество, а не на пребывание в постоянном страхе, откуда бы он ни исходил — из стен Кремля или с кавказских гор.
