Барбудос XXI века

Закат эпохи Фиделя Кастро пришелся на период, когда общественные настроения, некогда вызвавшие к жизни феномен лидера кубинской революции и ему подобных, повсеместно распространяются вновь. Правда, если полвека назад они чаще всего упаковывались в левые, социалистические лозунги, то сегодня «оболочкой», скорее всего, послужит иная идеология. И барбудос (бородачи) XXI века похожи не на тех, кто штурмовал казарму Монкада, а на человека с тихим голосом, вещающего периодически по каналу «Аль-Джазира» откуда-то из афгано-пакистанских пещер.

Фидель — продукт эпохи национального пробуждения, когда третий мир от Юго-Восточной Азии до Центральной Америки начал, как любила говорить советская пропаганда, «расправлять плечи». Колониальные империи отступали под напором невероятной волны национализма, захлестнувшей планету. Стремительно увеличивалось количество стран--членов ООН. На земном шаре возникали десятки новых суверенных государств, а те, что существовали и до этого, но находились в зависимости от великих держав, восставали против такого положения.

Общеизвестно, что никаким коммунистом Фидель изначально не был, он представлял собой типичный образчик националистического вождя, добивающегося для своей страны (фактической колонии США) права самостоятельно определять модель и путь развития. Просто так вышло, что в тогдашних условиях интересы тех, кто освобождался от опеки, совпали с интересами СССР, который был готов щедро платить за расширение своей сферы влияния. К тому же идеология социализма казалась удачным ответом на запрос, исходивший от народов: требуем справедливости и равноправия!

По сути Кастро так и остался на всю жизнь кубинским националистом, для которого модифицированный лозунг «Социализм или смерть!» в реальности так и не вытеснил изначальный «Родина или смерть!».

Примечательно, что, вдоволь наигравшись в стратегические игры Советского Союза, на старости лет Фидель вновь, как и на заре революционной юности, остался практически один на один с враждебным соседом, вынужденный решать тот же вопрос, что и сорок лет назад, — национальное выживание.

К удивлению многих, его вариант социализма пережил крушение патрона и спонсора. В этом есть логика, как и в том, что социалистические лозунги до сих пор в ходу во Вьетнаме. Для Гаваны и Ханоя социализм был лишь внешней формой националистического содержания, в то время как Восточной Европе «народная демократия» была навязана извне, и пробудившийся с кризисом коммунизма националистический пафос был направлен как раз против нее.

Конечно, на пороге XXI века экзальтированный кубинский харизматик выглядел уже совершенным анахронизмом. Прежде всего потому, что, в отличие от единомышленников в Юго-Восточной Азии, оказался неспособен перестроить экономику в направлении эффективного современного производства. Кастро не стал и исключением из ряда своих коллег, звезда которых взошла полвека назад на волне антиколониального освобождения. Трудно вспомнить хотя бы одного из них, кто с течением времени не превратился бы в авторитарного самодура, уверенного, что нация обязана ему по гроб жизни и является чуть ли не личной собственностью «отца».

Режимы вождистского типа практически никогда не переживают своего лидера, тем более что в случае с Кубой внешнее воздействие будет, безусловно, очень мощным.

Однако знамя, поднятое националистами середины прошлого столетия, не упадет. Потому что сегодня планета переживает этап, во многом схожий с тогдашним.

Збигнев Бжезинский не так давно с тревогой писал о том, что Соединенные Штаты, взвалившие на себя ответственность «последнего суверена» на международной арене, не понимают, насколько сложные процессы протекают вокруг. Бжезинский указывает на новое политическое пробуждение третьего мира, которое заметно повсюду — от Латинской Америки до Пакистана. Национализм и требование справедливого мироустройства снова определяют глобальную повестку дня. Сегодня это связано с глобализацией и информационной прозрачностью — миллиарды, которые живут в условиях, смахивающих на средневековые, постоянно видят перед собой иной мир богатства и фантастических технологических достижений. Окончание биполярной конфронтации разрешило некоторые проблемы, но большинство из них не просто не решены, но и усугубились.

Хотя бы потому, что в прежней системе мироздания действовали по крайней мере какие-то правила, в нынешней же — почти никаких.

Поскольку теория социализма была глубоко дискредитирована советской практикой, эта оболочка для нового националистического рывка не годится. Непохоже, чтобы сердца пробуждающегося третьего мира завоевала и либеральная идея: ее навязывание чревато теми же результатами, что и насильственное внедрение демократии народной. Тем более что развитый мир сам в растерянности от количества новых проблем, обрушивающихся после так и не наступившего «конца истории».

Формой, в которую будет облечен новый рывок за «справедливостью», похоже, станет возрождение сознания, окрашенного в религиозные тона.

Радикальный исламизм выполняет ту же функцию, что и левая идея полвека назад. Тем более что наследники пламенных националистов 1950-х в мусульманских странах сами переродились. Наиболее, наверное, яркий пример — президент Египта Хосни Мубарак. Его предшественник Гамаль Абдель Насер «зажигал» арабский мир националистическими лозунгами борьбы с мировым империализмом. Мубарак цепляется за власть с одобрения США, жестоко подавляя все свободные политические проявления у себя в стране. Другой символ национально-освободительной борьбы — Ясир Арафат — превратился под конец жизни в символ политической беспринципности и коррупции, а главной оппозицией ему стали исламисты из движения ХАМАС, отражение нежелания палестинцев жить по-старому. Президент Ирана Махмуд Ахмади-Нежад — харизматическая личность, призывающая к обновлению того, что было революцией, а потом само превратилось в реакцию.

Призыв к истинной независимости, к мировой справедливости, к равноправию поднят на щит силами, которые апеллируют к, казалось бы, давно ушедшим в прошлое идеалам. Авторитарные режимы арабских стран пытаются управлять процессами, перенаправляя недовольство собой вовне. Но если сегодня саудовские пилоты-камикадзе летят на запад, а Сирия управляет «Хезболлой», то завтра мы можем столкнуться с обратной ситуацией…

Ответом Соединенных Штатов на кубинский «мятеж» полвека назад стал бойкот, не отмененный и сегодня. Новые националисты сами способны организовать бойкот кого угодно. Понятно, что не сегодня — единого фронта пока, к счастью, нет, и концертные поездки по миру президента Венесуэлы Уго Чавеса к единству не особенно приближают.

Опыт прошлого, однако, свидетельствует о том, что националистические настроения становятся настоящей силой, когда у них появляется покровитель из числа великих держав.

Когда-то таким покровителем попытался стать СССР, нынешняя Россия явно не прочь, но объективно не тянет. Остается надеяться, что растущая как на дрожжах Азия — Индия и особенно Китай — не захотят примерить на себя одежды покровителя страждущих справедливости.